Она нежно улыбнулась ему, спокойствие вернулось к ней. Затем она быстро бросила взгляд на часы.
– Мадам Экс опаздывает, – тихо произнесла она. – Может, она не придет?
– Думаю, придет, – возразил Рауль. – Твои часы немного спешат, Симона.
Женщина прошлась по комнате, переставляя там и сям безделушки.
– Интересно, кто она, эта мадам Экс? – спросила она. – Откуда она родом, кто ее родные? Странно, что мы ничего о ней не знаем.
Рауль пожал плечами.
– Большинство людей сохраняют инкогнито, если это возможно, когда приходят к медиуму, – заметил он. – Это элементарная предосторожность.
– Наверное, – вяло согласилась Симона.
Маленькая фарфоровая вазочка, которую она держала в руках, выскользнула из пальцев и разбилась на кусочки о плитки камина. Она резко повернулась к Раулю.
– Ты видишь, – прошептала она. – Я сама не своя. Рауль, ты меня сочтешь большой трусихой, если я скажу мадам Экс, что не могу провести сегодня сеанс?
Выражение болезненного изумления на его лице заставило ее покраснеть.
– Ты обещала, Симона… – мягко начал он.
Она прижалась спиной к стене.
– Я не стану его проводить, Рауль. Я не хочу.
И снова этот его взгляд, полный ласковой укоризны, заставил ее поморщиться.
– Я не о деньгах думаю, Симона, хотя ты должна понимать, что эта женщина предложила тебе за последний сеанс огромные деньги, просто огромные.
Она с вызовом перебила его:
– Есть вещи, которые значат больше, чем деньги.
– Несомненно, есть, – ласково согласился он. – Именно это я и хочу сказать. Подумай, эта женщина – мать, которая потеряла своего единственного ребенка. Если ты не так уж больна, если это всего лишь каприз с твоей стороны, ты можешь не удовлетворить прихоть богатой женщины, но можешь ли ты не помочь матери в последний раз взглянуть на своего ребенка?
Медиум в отчаянии выставила перед собой ладони.
– Ох, ты меня мучаешь, – прошептала она. – Все равно, ты прав. Я сделаю, как ты хочешь, но я знаю теперь, чего боюсь, – это слово «мать».
– Симона!
– Существуют определенные примитивные силы, Рауль. Большая их часть уничтожена цивилизацией, но материнство стоит на том же месте, где стояло сначала. Животные, человеческие существа, все одинаковые. Любовь матери к своему ребенку не может сравниться ни с чем в мире. Она не знает закона, жалости, она ни перед чем не остановится, она без всяких угрызений совести сметет все, что стоит на ее пути.
Симона замолчала, слегка задыхаясь, затем повернулась к нему с быстрой, обезоруживающей улыбкой.
– Я сегодня веду себя глупо, Рауль. Я это знаю.
Он взял ее руку в свои и настойчиво предложил:
– Полежи пару минут. Отдохни, пока она не пришла.
– Хорошо. – Симона улыбнулась ему и вышла из комнаты.
Рауль простоял пару минут в задумчивости, затем подошел к двери, открыл ее и прошел через маленькую прихожую. Он вступил в комнату на другом ее конце, в гостиную, очень похожую на ту, из которой только что ушел, но на одном ее конце находился альков с большим креслом. Его закрывали шторы из тяжелого черного бархата. Элиза готовила комнату к сеансу. Рядом с альковом она поставила два стула и маленький круглый столик. На столике лежали бубен, рожок, бумага и карандаши.
– В последний раз, – бормотала Элиза с мрачным удовлетворением. – Ах, мсье, хотелось бы мне, чтобы все это было уже позади.
Раздался резкий сигнал электрического звонка.
– Вот и она, эта огромная женщина, похожая на жандарма, – продолжала старая служанка. – Почему она не может пойти в церковь и помолиться, как положено, о душе своей маленькой дочки, поставить свечку нашей Божьей Матери? Разве не знает Господь наш, что для нас лучше?
– Откройте дверь, Элиза, – повелительным тоном приказал Рауль.
Она бросила на него косой взгляд, но подчинилась и через пару минут вернулась вместе с посетительницей.
– Я скажу хозяйке, что вы пришли, мадам.
Рауль шагнул вперед и пожал руку мадам Экс. Слова Симоны всплыли в его памяти: «Такая большая и такая черная».
Она действительно была крупной женщиной, и плотная черная ткань французской траурной одежды в ее случае выглядела почти преувеличением. Ее голос, когда она заговорила, был очень низким.
– Боюсь, я немного опоздала, мсье.
– Всего на несколько минут, – ответил с улыбкой Рауль. – Мадам Симона прилегла. Мне жаль это говорить, но она плохо себя чувствует, очень переутомилась, и нервы у нее напряжены.
Ее рука, которую она как раз собиралась убрать, снова сжала его руку, как тисками.
– Но она проведет сеанс? – резко спросила мадам Экс.
– О да, мадам.
Она вздохнула с облегчением, опустилась в кресло, снимая одну из тяжелых черных вуалей, окутывающих ее, и тихо произнесла:
– Ах, мсье, вы представить себе не можете, какое изумление и радость приносят мне эти сеансы! Моя малышка! Моя Амели! Видеть ее, слышать ее, даже – может быть – да, может быть, даже иметь возможность протянуть руку и прикоснуться к ней…
Рауль заговорил быстро и настойчиво:
– Мадам Экс, как мне это объяснить? Ни в коем случае вы не должны ничего предпринимать, только выполнять мои указания, иначе это грозит очень большой опасностью.
– Опасностью для меня?
– Нет, мадам, – ответил Рауль. – Для медиума. Вы должны понять, что те явления, которые происходят, наука объясняет определенным образом. Я объясню вам их очень просто, не прибегая к научным терминам. Дух, чтобы проявиться, должен использовать реальную физическую субстанцию медиума. Вы видели пар, стекающий с губ медиума. Он в конце концов сгущается и формируется в физическое подобие мертвого тела духа. Но эта эктоплазма, как мы считаем, является настоящей субстанцией самого медиума. Мы надеемся когда-нибудь это доказать путем взвешивания и опытов, но огромная трудность заключается в опасности и страданиях, которым подвергается медиум в процессе этого явления. Если кто-то грубо вмешается в материализацию, это может привести к смерти медиума.
Мадам Экс слушала его с большим вниманием.
– Это очень интересно, мсье. Скажите мне, не настанет ли такое время, когда материализации настолько усовершенствуются, что смогут отделиться от своего родителя, от медиума?
– Это фантастическое предположение, мадам.
Она упорствовала:
– Но это не невозможно?
– Совершенно невозможно – сегодня.
– Но, может быть, в будущем?
Раулю не пришлось отвечать, так как в этот момент вошла Симона. Она выглядела слабой и бледной, но явно полностью овладела собой. Женщина подошла и пожала руку мадам Экс, хотя Рауль заметил, как при этом по ее телу пробежала едва заметная дрожь.
