Сыщик задумчиво кивнул.
– Предположительно, в котором часу он умер? – спросил он.
Ответил Стиллингфлит:
– Я осмотрел тело, как только приехал сюда, – то есть в тридцать две минуты пятого. Мистер Фарли был мертв уже по крайней мере час.
Лицо Пуаро было очень серьезным.
– Тогда представляется вероятным, что его смерть произошла в то время, которое он мне назвал, – то есть в двадцать восемь минут четвертого.
– Именно так, – согласился Стиллингфлит.
– На револьвере есть какие-нибудь опечатки пальцев?
– Да, его собственные.
– А сам револьвер?
Инспектор продолжил:
– Тот самый, который покойный хранил во втором сверху ящике письменного стола справа, как он вам и говорил. Миссис Фарли уверенно опознала его. Более того, понимаете ли, существует только один вход в эту комнату – дверь на лестничной площадке. Два репортера сидели точно напротив этой двери, и они клянутся, что никто не входил в комнату после того, как мистер Фарли разговаривал с ними, пока, чуть позже четырех часов, туда не вошел мистер Корнуорти.
– Так что же, есть все причины считать, что мистер Фарли совершил самоубийство?
Инспектор Барнетт слегка улыбнулся.
– Не было бы никаких сомнений, если б не одно обстоятельство.
– Какое?
– Написанное вам письмо.
Маленький бельгиец тоже улыбнулся.
– Понимаю. Там, где появляется Пуаро, сразу же возникает подозрение насчет убийства…
– Именно так, – сухо произнес инспектор. – Тем не менее, после того как вы прояснили ситуацию…
Пуаро перебил его:
– Одну минутку. – Он повернулся к миссис Фарли: – Вашего мужа когда-либо подвергали гипнозу?
– Никогда.
– Он изучал явление гипноза? Интересовался этой темой?
Она покачала головой:
– Я так не думаю… – Внезапно самообладание, по-видимому, отказало ей. – Этот ужасный сон! Это нечто сверхъестественное! То, что он видел этот сон каждую ночь, а потом… как будто его… загнали до смерти!
Пуаро вспомнил слова мистера Фарли: «Я делаю то, что действительно хочу сделать. Я убиваю себя».
– Вам когда-нибудь приходило в голову, что ваш муж испытывал искушение покончить с собой? – спросил он.
– Нет… по крайней мере… иногда он бывал очень странным…
Раздался голос Джоанны; в нем ясно прозвучал упрек:
– Отец никогда не лишил бы себя жизни. Он слишком любил себя.
– Понимаете, мисс Фарли, – заметил доктор Стиллингфлит, – обычно люди, угрожающие совершить самоубийство, так не поступают. Поэтому подобные деяния иногда кажутся необъяснимыми.
Пуаро встал.
– Мне можно увидеть ту комнату, где произошла трагедия? – спросил он.
– Конечно. Доктор Стиллингфлит…
Доктор проводил Пуаро наверх.
Комната Бенедикта Фарли была намного больше, чем соседняя комната секретаря. Она была роскошно обставлена: глубокие, обитые кожей кресла, толстый пушистый ковер и превосходный огромный письменный стол.
Пуаро прошел за этот стол, туда, где виднелось темное пятно на ковре, прямо под окном.
Он вспомнил, что сказал ему миллионер: «В двадцать восемь минут четвертого я открываю второй ящик справа моего письменного стола, достаю револьвер, который храню там, заряжаю его и подхожу к окну. А затем… а затем я стреляю в себя».
Медленно кивнув, сыщик спросил:
– Окно было так же открыто?
– Да. Но никто не мог забраться через него.
Пуаро высунул голову наружу. Снаружи не было подоконника или парапета и никаких водосточных труб поблизости. Даже кошка не могла бы проникнуть этим путем. Напротив возвышалась ровная стена фабрики, глухая стена без окон.
Стиллингфлит заметил:
– Странный выбор комнаты для богача в качестве рабочего кабинета, с таким видом из окна. Это все равно, что смотреть на стену тюрьмы.
– Да, – согласился Пуаро. Затем втянул голову обратно и уставился на пространство из сплошного кирпича. – Я думаю, что эта стена играет важную роль.
Стиллингфлит с любопытством посмотрел на него:
– Вы имеете в виду – психологически?
Пуаро отошел к письменному столу. Рассеянно взял инструмент, обычно называемый «ленивыми щипцами»
[15]. Сжал его ручки; щипцы резко вытянулись на полную длину. Сыщик осторожно поднял ими обгоревшую спичку, лежавшую рядом с креслом в нескольких футах от него, и так же осторожно бросил в мусорную корзину для бумаг.
– Когда закончите играть с этой штукой… – раздраженно сказал Стиллингфлит.
Пуаро пробормотал: «Остроумное изобретение», – и аккуратно положил щипцы на письменный стол. Потом спросил:
– Где находились миссис и мисс Фарли в момент… смерти?
– Миссис Фарли отдыхала у себя в комнате этажом выше. Мисс Фарли рисовала в студии на верхнем этаже дома.
Пуаро минуту-другую задумчиво барабанил пальцами по столу. Потом сказал:
– Я хотел бы увидеть мисс Фарли. Вы могли бы попросить ее прийти сюда на пару минут?
– Если хотите.
Стиллингфлит с любопытством взглянул на него, потом вышел из комнаты. Еще через пару минут дверь открылась, и вошла Джоанна Фарли.
– Не возражаете, мадемуазель, если я задам вам несколько вопросов?
Она спокойно посмотрела на него:
– Пожалуйста, спрашивайте, что хотите.
– Вы знали, что ваш отец хранил в письменном столе револьвер?
– Нет.
– Где находились вы и ваша мать – то есть ваша мачеха, правильно?
– Да, Луиза – вторая жена моего отца. Она всего на восемь лет старше меня. Вы хотели спросить…
– Где были вы и она в четверг на прошлой неделе? То есть вечером в четверг?
Девушка задумалась на пару минут.
– В четверг? Дайте подумать… О, да, мы ходили в театр. Смотрели «Маленькая собачка смеялась».
– Ваш отец не предлагал пойти с вами?
– Он никогда не ходил в театры.
– Что он обычно делал по вечерам?
– Сидел здесь и читал.
– Он был не очень общительным человеком?
Девушка посмотрела прямо на него.
– Мой отец, – сказала она, – был исключительно неприятной личностью. Никто из тех, кто близко знал его, не мог его любить.
