– Нет. Если он не надевал очки.
– Он был очень близоруким?
– О, да, он был совсем беспомощным без своих очков.
– У него их было несколько пар?
– Да.
– Вот как, – сказал Пуаро и откинулся назад. – Я думаю, это завершает дело…
В комнате воцарилась тишина. Все смотрели на маленького бельгийца, который сидел и самодовольно поглаживал усы. Лицо инспектора выражало недоумение, доктор Стиллингфлит хмурился, Корнуорти просто непонимающе уставился на него, миссис Фарли смотрела с откровенным изумлением, Джоанна Фарли казалась напряженной.
Молчание нарушила миссис Фарли.
– Я не понимаю, мсье Пуаро. – Ее голос звучал раздраженно. – Тот сон…
– Да, – сказал сыщик. – Тот сон был очень важен.
Вдова, задрожав, произнесла:
– Я никогда не раньше верила ни во что сверхъестественное, но теперь… видеть его ночь за ночью, заранее…
– Это необычайно, – сказал Стиллингфлит. – Необычайно! Если б вы это не подтвердили, Пуаро, если б вы не услышали об этом прямо из первых уст… – Он смущенно кашлянул и снова вернулся к своей профессиональной манере. – Прошу прощения, миссис Фарли. Если бы сам мистер Фарли не рассказал эту историю…
– Вот именно, – произнес Пуаро. Его глаза, до этого полуприкрытые, вдруг открылись; они горели зеленым огнем. – Если бы Бенедикт Фарли не рассказал мне…
С минуту он молчал, оглядывая круг непонимающих лиц.
– Есть определенные вещи, которые произошли в тот вечер и которые я никак не мог объяснить. Во-первых, зачем так настойчиво требовать, чтобы я взял с собой то письмо?
– Для идентификации, – высказал предположение Корнуорти.
– Нет-нет, мой дорогой юноша. В самом деле, эта идея слишком смехотворна. Должна быть какая-то намного более веская причина. Потому что мистер Фарли не только попросил предъявить то письмо, но определенно потребовал оставить его ему перед моим уходом. И более того, даже тогда он его не уничтожил! Письмо нашли среди его бумаг сегодня днем. Зачем он его сохранил?
Послышался голос Джоанны Фарли:
– Он хотел, если с ним что-то случится, чтобы о его странном сне стало известно.
– Вы проницательны, мадемуазель. Только тогда имело смысл хранить письмо – только в этом и мог быть смысл. Когда мистер Фарли умрет, история о том странном сне станет известной. Этот сон был очень важен. Он, мадемуазель, имел жизненно важное значение!..
Теперь я перейду ко второму пункту. Выслушав его рассказ, я попросил мистера Фарли показать мне письменный стол и револьвер. Казалось, он уже был готов встать и сделать это, но потом вдруг отказался. Почему он отказал мне?
На этот раз никто не предложил ответ.
– Я поставлю вопрос иначе. Что такое находилось в соседней комнате, что мистер Фарли не захотел мне показать?
И теперь я подхожу к третьей необъяснимой вещи, которая случилась в тот вечер. Мистер Фарли, как раз в момент моего ухода, попросил меня отдать ему письмо, которое я получил. По рассеянности я отдал ему письмо от моей прачки. Он взглянул на него и положил на стол рядом с собой. Но перед тем, как уйти, я обнаружил свою ошибку – и исправил ее. После этого вышел из дома и – я признаю это – оказался в полной растерянности! Все это дело казалось мне совершенно необъяснимым, особенно этот последний инцидент… – Он переводил взгляд с одного присутствующего на другого. – Вы не понимаете?
– Я совершенно не понимаю, какое отношение имела к этому ваша прачка, Пуаро, – сказал Стиллингфлит.
– Моя прачка, – ответил сыщик, – имела большое значение. Эта жалкая женщина, которая портит мои воротнички, оказалась – в первый раз в своей жизни – кому-то полезна. Несомненно, вы понимаете; ведь это так очевидно… Мистер Фарли взглянул на письмо – один взгляд сказал бы ему, что это не то письмо – и все же ничего не понял. Потому что он не мог как следует рассмотреть его!
– Разве он не надел очки? – резко спросил инспектор Барнетт.
Пуаро, улыбнувшись, ответил:
– Да. Он был в очках. Вот что делает все дело таким интересным.
Сыщик подался вперед.
– Сон мистера Фарли был очень важен. Понимаете, ему снилось, что он совершил самоубийство. А немногим позже действительно совершил его. То есть он был один в комнате, и его нашли там с револьвером рядом с ним, и никто не входил и не выходил из комнаты во то время, когда произошел выстрел. Что это значит? Это значит, что имело место самоубийство, не так ли?
– Да, – подтвердил Стиллингфлит.
Эркюль Пуаро покачал головой.
– Напротив, – возразил он. – Это было убийство. Необычное и очень умно спланированное убийство.
Сыщик снова подался вперед, постукивая пальцем по столу; его зеленые глаза сверкали.
– Почему мистер Фарли не позволил мне войти в свой кабинет в тот вечер? Что там было такого, что мне не было разрешено увидеть? Я думаю, мои друзья, что там находился… сам мистер Фарли!
Пуаро улыбнулся, глядя на их недоумевающие лица.
– Да, да, это не ерунда, то, что я говорю. Почему тот мистер Фарли, с которым я разговаривал, не увидел разницу между двумя совершенно не похожими письмами? Потому что, mes amis
[17], это был человек с нормальным зрением, надевшим очень сильные очки. Эти очки делали человека с нормальным зрением практически слепым. Разве не так, доктор?
Стиллингфлит пробормотал:
– Это так, конечно…
– Вот почему я чувствовал, что разговариваю с фигляром, с актером, играющим роль! Возьмите обстановку. Тускло освещенная комната, слепящая лампа под зеленым абажуром, повернутая в сторону от фигуры в кресле. Что я реально видел – знаменитый лоскутный халат, крючковатый нос (подделанный с помощью полезного вещества – театральной шпаклевки для носа), белый гребень из волос, мощные линзы, скрывающие глаза. Какие есть доказательства того, что мистер Фарли видел этот сон? Только та история, которую рассказал мне мистер Фарли, и свидетельство миссис Фарли. Какие есть доказательства, что Бенедикт Фарли хранил револьвер в своем письменном столе? Снова только рассказанная мне история и слово миссис Фарли. Два человека подстроили этот обман – миссис Фарли и Хьюго Корнуорти. Последний написал мне письмо, дал инструкции дворецкому, ушел якобы в кино, но тут же вернулся снова, открыв дверь своим ключом, прошел в свою комнату, загримировался и сыграл роль Бенедикта Фарли.
И таким образом мы подходим к этому вечеру. Подходящий случай, которого ждал мистер Корнуорти, представился. На лестничной площадке ждут два свидетеля, готовые поклясться, что никто не входил в комнату мистера Бенедикта Фарли и не выходил из нее. Корнуорти ждет, пока начнется особенно шумное движение на улице. Потом он высовывается из своего окна и с помощью «ленивых щипцов», которые взял со стола в соседней комнате, подносит некий предмет к окну той комнаты. Бенедикт Фарли подходит к окну. Корнуорти отдергивает назад щипцы, и когда Фарли высовывается из окна, а по дороге едут грузовики, убивает его из револьвера, который у него уже наготове. Вспомните, напротив глухая стена. Не может быть никаких свидетелей преступления. Корнуорти ждет больше получаса, потом берет какие-то бумаги, прячет между ними щипцы и револьвер, выходит на площадку и идет в соседнюю комнату. Там возвращает щипцы на стол, прижимает к револьверу пальцы мертвого человека, кладет оружие на пол и поспешно выходит, чтобы сообщить новость о «самоубийстве» мистера Фарли.
