Когда тебе двадцать четыре года и в твои честолюбивые замыслы входит добиться успехов в гольфе, трудно заставить себя выделить время и задуматься о том, как заработать на жизнь. Пять с половиной дней в неделю Джек был заключен в некое подобие красно-коричневой гробницы в городе. Зато вечер субботы и воскресенье он добросовестно посвящал главному делу своей жизни; даже в порыве рвения снял номер в маленькой гостинице возле поля для гольфа в Стауртон-Хит и каждый день вставал в шесть утра, чтобы часок потренироваться перед тем, как сесть в поезд в 8.45.
Единственным недостатком его плана было то, что он был заведомо не способен на точный удар в такую рань. Он мазал удар за ударом, любой клюшкой. Мячи весело катились по лужайке, и он делал минимум четыре патта на каждой лунке.
Джек вздохнул, крепко сжал клюшку и повторил про себя волшебные слова: «Левую руку отвести назад и не смотреть вверх».
Он размахнулся и тут же в ужасе замер, услышав пронзительный крик, вспоровший тишину летнего утра:
– Убивают! Помогите, убивают!
Это был женский голос, и крик закончился чем-то вроде булькающего вздоха.
Джек бросил клюшку и ринулся туда, откуда донесся крик. То место было совсем близко. Эта часть поля представляла собой заросший участок, вокруг которого стояло несколько домов. Собственно говоря, только один дом стоял близко – маленький живописный коттедж, на который Джек часто смотрел, любуясь его старомодной изысканностью. Сейчас он бежал именно к этому коттеджу. Его скрывал от Джека поросший вереском склон холма, но он его обогнул и менее чем через минуту уже стоял, взявшись рукой за маленькую калитку, запертую на щеколду.
В саду находилась девушка, и в первое мгновение Джек сделал поспешный вывод, что это она звала на помощь. Но он быстро понял свою ошибку.
Она держала в руке маленькую корзинку, наполовину наполненную сорняками; очевидно, она пропалывала широкую грядку анютиных глазок и только что выпрямилась. Джек отметил, что ее глаза были сами похожи на анютины глазки – бархатистые, нежные и темные, скорее фиолетовые, чем синие. Она вся напоминала этот цветок, в своем пурпурном льняном платье прямого покроя.
Девушка смотрела на Джека со смешанным выражением раздражения и удивления.
– Прошу прощения, – сказал молодой человек. – Но это не вы ли только что кричали?
– Я? Нет, что вы.
Ее удивление было таким искренним, что Джек смутился. Голос девушки был очень мягким и красивым, с легким иностранным акцентом.
– Но вы должны были слышать крик! – воскликнул он. – Он донесся откуда-то с этой стороны.
Она изумленно уставилась на него.
– Я ничего не слышала.
Джек, в свою очередь, пристально посмотрел на нее. Совершенно невероятно, чтобы она не услышала этот отчаянный призыв о помощи. И все же ее спокойствие было совершенно очевидным, и он не мог поверить, что она ему лжет.
– Но кричали совсем рядом, – настаивал Джек.
Теперь она смотрела на него с подозрением.
– А что кричали? – спросила она.
– «Убивают, помогите! Убивают!»
– «Убивают, помогите! Убивают», – повторила девушка. – Кто-то подшутил над вами, мсье. Кого здесь могли убить?
Джек огляделся, смутно ожидая увидеть на садовой дорожке мертвое тело. И все же он был совершенно уверен в том, что услышанный им крик не был плодом его воображения. Он поднял взгляд на окна коттеджа. Все выглядело мирным и спокойным.
– Хотите обыскать наш дом? – сухо спросила девушка.
Ее голос звучал так скептически, что Джек еще больше смутился и отвел глаза.
– Простите, – сказал он. – Наверное, крик донесся из глубины леса.
Он приподнял кепку и пошел прочь. Оглянувшись назад, увидел, как девушка спокойно занялась прополкой.
Некоторое время Джек обшаривал лес, но не нашел никаких следов необычного происшествия. И все же он был по-прежнему уверен, что действительно слышал крик. В конце концов Джек оставил поиски и поспешил домой, торопливо проглотить завтрак. Он успел на поезд в 8.46, как обычно, в последнюю секунду. Сидя в поезде, Джек чувствовал легкие уколы совести. Может быть, ему следовало немедленно сообщить в полицию о том, что он слышал? Он не сделал этого исключительно из-за недоверия похожей на цветок девушки. Она явно заподозрила его в романтических фантазиях, и полицейские, возможно, посмотрят на это так же. Твердо ли он убежден, что слышал крик?
Теперь Джек уже не был так уверен в этом, как раньше, – естественный результат попытки еще раз вспомнить свои ощущения. Не слышал ли он крик какой-то птицы вдалеке, который его воображение превратило в подобие женского голоса?
Но он сердито отверг это предположение. Это был женский голос, и он его слышал. Джек вспомнил, что посмотрел на часы как раз перед этим, и почти точно может утверждать, что услышал этот призыв в двадцать пять минут восьмого. Этот факт мог бы пригодиться полицейским, если… если они что-то найдут.
Возвращаясь этим вечером домой, Джек с тревогой просматривал вечерние газеты в поисках упоминания о совершенном преступлении. Но ничего не было, и он сам не понимал, почувствовал ли он облегчение или разочарование.
Следующее утро выдалось дождливым, таким дождливым, что подмочило бы энтузиазм даже самого заядлого любителя гольфа. Джек встал в самый последний момент, проглотил свой завтрак, побежал к поезду и снова нетерпеливо пролистал газеты. Но не нашел в них никакого упоминания о мрачной находке. И в вечерних газетах тоже.
– Странно, – сказал себе Джек, – но факт остается фактом. Вероятно, какие-то мальчишки играли в лесу.
На следующее утро он рано вышел из дома. Проходя мимо коттеджа, краем глаза заметил в саду девушку, которая снова занималась прополкой. Очевидно, это вошло у нее в привычку. Ему удалось сделать хороший удар по мячу, и он надеялся, что она это заметила. На подходе к следующей лунке он бросил взгляд на часы на руке.
– Как раз двадцать пять минут восьмого, – пробормотал он. – Интересно…
Слова замерли у него на губах. За его спиной раздался тот же крик, который напугал его раньше. Женский голос, полный отчаяния, кричал:
– Убивают, помогите! Убивают!
Джек бросился бежать. Девушка стояла у калитки. Она казалась испуганной, и Джек подбежал к ней с торжествующим криком:
– На этот раз вы слышали!
Глаза ее были широко открыты; их выражения он не понял, но заметил, как она отшатнулась при его приближении и даже оглянулась в сторону дома, словно подумала о бегстве в укрытие.
Она покачала головой, глядя на него, и удивленно ответила:
– Я ничего не слышала.
Джеку показалось, что она ударила его прямо в лоб. Ее искренность была настолько очевидной, что он не мог ей не верить. И все же – он не мог это придумать, не мог… не мог…
