– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, прошу вас.
– Что я сделал?
– Вы упали в обморок, молодой человек, или сделали очень хорошую попытку упасть.
– Боже мой! – произнес Джек и застонал.
– В чем дело? Вас что-то беспокоит?
– Я вам расскажу сейчас, но я бы хотел сначала задать вам вопрос.
Доктор, в свою очередь, закурил трубку и присел на склон.
– Спрашивайте все, что хотите, – приветливо сказал он.
– Вы наблюдали за мной в последние день-два. Почему?
Глаза Лэвингтона слегка блеснули.
– Это довольно щекотливый вопрос. Кошка может смотреть на короля, знаете ли.
– Не уходите от ответа. Я говорю серьезно. Почему вы это делали? Мне совершенно необходимо знать ответ на этот вопрос.
Лицо Лэвингтона стало серьезным.
– Я вам отвечу совершенно честно. Я заметил у вас все симптомы человека, который находится в состоянии огромного напряжения, и мне стало интересно, чем оно может быть вызвано.
– Я вам это легко объясню, – с горечью ответил Джек. – Я схожу с ума.
Он сделал театральную паузу, но его заявление, по-видимому, не вызвало большого интереса и испуга, как он ожидал, и он повторил:
– Говорю вам, я схожу с ума.
– Весьма любопытно, – пробормотал Лэвингтон. – Действительно, весьма любопытно.
Джека охватило негодование.
– Вижу, вам это кажется всего лишь любопытным, и не более. Доктора так дьявольски бессердечны.
– Ну-ну, мой юный друг, вы делаете необдуманные заявления. Начать с того, что, хоть я и получил диплом, я не занимаюсь медициной. Строго говоря, я не врач, то есть не врачую тело.
Джек пристально посмотрел на него.
– А психику?
– Да, в каком-то смысле, но с большим основанием я называю себя врачевателем душ.
– Вот как!
– Я слышу в вашем тоне пренебрежение, и тем не менее мы должны использовать какое-то слово для обозначения того активного начала, которое может быть отделено и существовать независимо от своего плотского вместилища, тела. Нужно принять существование души, молодой человек, это не просто религиозный термин, изобретенный церковниками. Но мы называем это психикой, или подсознанием… любым словом, которое вас устроит. Вы только что обиделись на мой тон, но могу вас уверить, что мне действительно кажется очень любопытным то, что такой уравновешенный и совершенно нормальный молодой человек, как вы, вдруг начинает страдать галлюцинациями, сходить с ума.
– Я действительно схожу с ума. Совершенно спятил.
– Простите меня, но я в это не верю.
– Я страдаю галлюцинациями.
– После ужина?
– Нет, по утрам.
– Это невозможно, – возразил доктор, снова раскуривая потухшую трубку.
– Говорю вам, я слышу то, чего больше никто не слышит.
– Один человек из тысячи способен видеть луны Юпитера. То, что остальные девятьсот девяносто девять их не видят, не дает основания сомневаться, что у Юпитера нет лун, и уж конечно, не дает основания называть этого тысячного человека лунатиком.
– Луны Юпитера – это доказанный научный факт.
– Весьма вероятно, сегодняшние иллюзии могут завтра стать доказанным научным фактом.
Помимо воли Джека, спокойная манера Лэвингтона подействовала на него. Он почувствовал себя гораздо спокойнее. Доктор внимательно смотрел на него пару минут, потом кивнул.
– Так-то лучше, – заметил он. – Беда с вами, молодыми, вот в чем: вы так твердо уверены, что вне рамок вашей собственной философии ничего существовать не может, что теряете голову, когда случается нечто, способное поколебать ваше мнение. Давайте послушаем, какие у вас основания считать, будто вы сходите с ума, а потом мы решим, надо ли вас изолировать.
И Джек рассказал ему обо всех случаях так точно, как сумел.
– Но вот чего я не понимаю, – закончил он, – почему сегодня утром крик раздался в половине восьмого, на пять минут позже.
Лэвингтон пару минут подумал, потом спросил:
– Сколько сейчас на ваших часах?
– Без четверти восемь, – ответил Джек, взглянув на часы.
– Тогда все просто. На моих без двадцати восемь. Ваши часы спешат на пять минут. Это очень интересный и важный момент – для меня. Даже бесценный.
– Почему?
У Джека пробудился интерес.
– Ну, напрашивается очевидное объяснение: в первое утро вы действительно слышали какой-то крик; может, это была шутка, а может, и нет. В последующие дни вы утром внушали себе, что слышите его в то же самое время.
– Уверен, что я ничего себе не внушал.
– Неосознанно, разумеется, но подсознание играет с нами забавные шутки, знаете ли. Однако в любом случае это объяснение неубедительно. Если бы это был вариант самовнушения, вы бы слышали крик в двадцать пять минут восьмого по своим часам и вы бы ни за что его не услышали, когда это время, по вашему мнению, миновало.
– И что тогда?
– Ну, это очевидно, не так ли? Этот крик о помощи занимает совершенно определенное место и время в пространстве. Место это – окрестности коттеджа, а время – двадцать пять минут восьмого.
– Да, но почему именно я его слышу? Я не верю в привидения, в стоны духов и тому подобное. Почему именно я слышу этот чертов крик?
– А этого мы не знаем в настоящий момент. Любопытно, что часто лучшие медиумы получаются из закоренелых скептиков. Потусторонний мир открывается не тем людям, которые интересуются оккультными явлениями. Некоторые люди видят и слышат вещи, которых не видят и не слышат остальные, но почему – мы не знаем. И в девяти случаях из десяти они не хотят их видеть и слышать и убеждены, что страдают галлюцинациями, так же как и вы. Это как с электричеством. Некоторые вещества – хорошие проводники, другие – плохие проводники; долгое время мы не могли объяснить почему и вынуждены были довольствоваться простым признанием этого факта. В наше время мы уже знаем почему. Без сомнения, когда-нибудь мы узнаем, почему вы слышали эти крики, а я и та девушка – нет. Всем управляют законы природы, знаете ли, не существует ничего сверхъестественного. Узнать законы, которые управляют так называемыми паранормальными явлениями, будет трудной задачей, но помочь может любая мелочь.
– Но что же мне делать? – спросил Джек.
Лэвингтон хихикнул.
– Вы практик, я понимаю. Ну, мой юный друг, вы хорошо позавтракаете, поедете в город и не будете больше забивать себе голову вещами, которых не понимаете. Я, с другой стороны, собираюсь что-нибудь здесь разведать, и посмотрим, что мне удастся узнать об этом коттедже. Могу поклясться, что именно там – разгадка тайны.
