Раскопки, проведенные на месте древнего Торова капища, подтвердили, что оно было устроено так, как описано в «Эйрбиггье». Судя по остаткам фундамента, хоф Торольва был велик – до 30 метров в длину, прямоугольный в плане; на одном конце его располагалась отдельная комната с дверью, которая открывалась наружу и была, очевидно, отделена от пиршественного зала исключительно прочной сплошной стеной. В хоф, языческий храм, приходили люди по большим праздникам, чтобы принести жертвы. В поселениях, где не было отдельных капищ, жертвенные пиры и собрания проходили в домашних залах, впрочем, с не меньшей торжественностью и при большом стечении народа. Однажды Эгиль, читаем в саге, пришел на ферму, когда там приносили жертвы, и ему выделили помещение в пристройке, поскольку в самом доме проходил праздник.
Когда строили специальный зал для пиров, его соединяли с комнатой для жертвоприношений, af hus, или боковым помещением, как эта комната была названа в «Эйрбиггье», по аналогии с христианскими церквями. Как правило, каждое крупное хозяйство имело свой маленький храм с местом для принесения жертв и «сиденьем бога». В истории о ночном визите сыновей Ингмунда к Хроллейву и его матери Льёт читаем описание этого хозяйства. Войдя во двор, они сначала увидели небольшой домик, отделенный от входа в дом небольшим пространством; Торстейн сразу же догадался, что это был блот-хауз – помещение для жертвоприношений или «домовое капище». В ночь, когда сыновья Дроплауг заблудились из-за сильной метели, они поняли, где находятся, наткнувшись на неожиданно возникший перед ними дом; подойдя к его двери, они догадались, что это капище, принадлежавшее Берси Умнику («Сага о сыновьях Дроплауг»).
Блот-хауз представлял собой священное место; согласно старым представлениям, это было одно и то же, что, впрочем, не предполагает, что они были совершенно одинаковы. Блот-хауз – это то же самое, что и хёрг; он получал это название, когда хоф и хёрг соединились вместе, образовав место поклонения и пиршественный зал в одном здании. Дотошный исследователь, который подверг такие священные термины, как «хёрг» и «ве» (ve), сравнительному лингвистическому анализу, надеясь с помощью этимологии составить карту германской святой земли, был бы озадачен, узнав, что хёрг в нордическом языке означал и груду камней, отмечающую святое место, и дом, где были установлены идолы, а у южан – рощу. Секреты структуры нельзя понять с помощью слов, но тому, кто хочет выяснить, из чего она действительно состояла, а не то, что, по его мнению, в ней должно было быть, слова сообщают очень многое. Холм и роща, хёрг и блот-хауз – это святые места или ве, источники силы. Определенная же форма, например дом, пирамида из камней, обнесенное оградой пространство или сама ограда, образует лишь оболочку вокруг большого ядра значения; здесь название незаметно перемещается от одной вещи к другой, и слово может стать лишь слабым отображением значения, не позволяя нам понять смысл картины, которую в данный момент представляет текст.
Жертвенник устанавливали в особом, сакральном месте – оно могло примыкать к жилью или располагаться на расстоянии. Хёрг в Хвамме находился неподалеку от дома Ауд. До семейного святилища ярла Хакона, согласно сведениям, сообщаемым автором «Саги о Фарерцах», можно было добраться, выйдя со двора в лес, и сначала идти по широкой дороге, а потом свернуть на узкую тропинку. Эта тропинка заканчивалась на поляне, в центре которой стоял большой дом, окруженный оградой из жердей. Дом этот, украшенный золотом, серебром и искусной резьбой, был очень красив и светел из-за большого количества окон. В комнате стояло множество фигурок богов, а в середине на троне сидела богиня Тогрерд с кольцом на запястье. Ярл распростерся перед ней на полу, положив у ее ног серебряные украшения. Богиня не сразу приняла жертву, но, увидев искренние слезы ярла, смилостивилась и позволила снять драгоценное кольцо со своего запястья. Описание убранства капища явственно отдает средневековой ученостью и церковным воображением, но монах, очевидно, опирался в своем воображении на реальные факты, которые заключались в том, что ярл привел своего друга Сигмунда в хёрг, чтобы получить для него благословение, перед тем как отправить в опасное путешествие, и что это благословение заключалось в обручье, которое находилось в святилище. Правдиво, то есть в духе древних высказываний, звучат и слова автора: «Ярл велел Сигмунду никогда не расставаться с этим кольцом, и Сигмунд обещал ему это». Почти во всех норвежских воспоминаниях о временах конунга Олава и ярла Хакона мы можем проследить влияние средневековых источников и неизменную тенденцию ученых применить свои знания. Тем не менее воображение священников в основном опиралось на традицию, и вряд ли нам удастся понять, где кончается реальность и начинается воображение в рассказе о том, как Сигмунд был «введен в хёрг» ярлом Хаконом («Сага о Фарерцах»).
Хёрги устанавливали в местах, где происходили значимые события или кровопролитные сражения. Историк сообщает, что в Тевтобургском лесу, на месте разгрома легионов Квинтилия Вара, римляне спустя несколько лет обнаружили алтари, на которых приносили в жертву римских офицеров.
Крупные хёрги, расположенные в святых местах, как правило, были центрами больших поселений и, соответственно, имели более сложный характер, чем скромные домовые святилища кланов. В центре капища устанавливали большой камень – stallr (страронорв. алтарь, жертвенник). В «Саге о Хёрде и островитянах» говорится, что Торстейн «поклонялся камню» и обращался к нему с молитвой. С помощью этого камня Торстейну открылось будущее; валун сообщил ему, что его смерть совсем близко, и действительно, при возвращении домой на открытом месте его настигла месть врагов. Священный камень был и в доме Торда Ревуна – камень в основании очага был обиталищем силы и удачи дома в Хвамме. Чтобы войти в связь с его силой или доказать серьезность своих намерений, надо было поставить на него ногу и произнести слова клятвы («Сага о Курином Торире»).
Жертвенный камень был прообразом церковного алтаря. На нем лежали святые вещи, главные сокровища хранителя этого святилища; в первую очередь – святое кольцо, обручье, заключавшее в себе силу богов и надевавшееся во время важных событий. Над этим кольцом приносили торжественные клятвы, а когда войско отправлялось на войну, вождь надевал это кольцо на руку. Подобное храмовое кольцо однажды спасло жизнь хозяину Хельгафелля Снорри Годи. В битве при Карсстаде Стейнтор ударил его мечом по руке, но попал по кольцу, и рука Снорри не пострадала; благодаря этому неудачному удару мы имеем исторический факт, а не простое предположение. Нам также известно, что жрец надевал кольцо во время суда – в качестве свидетельства его власти; теперь же мы знаем, что оно было с ним всегда, когда он рассчитывал на свою огромную удачу. И благодаря этому мы поняли, почему воин и кольцо не должны были расставаться.
В «Англосаксонской хронике» говорится, что король Альфред Великий и предводитель данов Гутрум поклялись на «священном кольце» соблюдать перемирие. Хатты, по свидетельству Тацита, носили «оковы», как знак их права находиться во время боя в первых рядах войска: «Храбрейшие из них… носят на себе похожую на оковы железную цепь (что считается у этого народа постыдным), пока их не освободит от нее убийство врага. Впрочем, многим хаттам настолько нравится этот убор, что они доживают в нем до седин, приметные для врагов и почитаемые своими. Они-то и начинают все битвы». Цепь также свидетельствовала об их безразличии к мирным занятиям; иными словами, цепь сообщала людям, что они принадлежат к святому воинству и не участвуют в обычной жизни.
