Одно из ритуальных имен Одина – Триди («Третий»), именно он был главным действующим лицом триады: «Он [Ганглери] увидел три престола, один другого выше. И сидят на них три мужа. Тогда он спросил, как зовут этих знатных мужей. И приведший его отвечает, что на самом низком из престолов сидит конунг, а имя ему – Высокий. На среднем троне сидит Равновысокий, а на самом высоком – Третий» («Видение Гюльви»); второй, именуемый Твегги, вероятно, был богом, который действует только в сотрудничестве с другими.
В своих кеннингах «Хвалебная песнь Тору» и «Хаустлёнг» возвращаются к актуальности драматической ситуации, их метафоры не только не являются простыми поэтическими названиями, но используются для придания реалистичности, в которых описаны совместные подвиги богов. Локи и Один – «друзья Хёнира», поскольку Хёнир – друг, а также, согласно Снорри, «сотрапезник, попутчик и собеседник Одина». И нашей гипотезе вовсе не навредит, если мы допустим, что другие кеннинги, такие как, например, Локи, «сын Фарбаути», не обязаны своим появлением поэтической фантазии.
Заклание животного есть священный акт, необходимый для сохранения жизни и удачи. Для получения священной пищи необходимо было лишить жизни животное. В то же время это действие представляло опасность и было нечестивым в самой своей основе, поскольку несло гибель божьему творению. Чтобы отвратить все дурные последствия и загладить вину, входящую в этот акт, заклание жертвы ограничивалось очень жесткими ритуальными формами; более того, неосторожность и страх перед этим актом драматизировались в церемонии, которая считалась возместительной, а также оправдывающей и искупающей этот поступок. Так, например, в Африке, после убийства жертвенного быка, человек, совершивший это, подвергался символическому суду. В легендах почтение верующих находило свое выражение в словах о том, что бог испугался и прячется, как Индра, который убил Вритру, или бежит и проходит через ритуальное очищение, как Аполлон, поразивший Пифона.
Драматически жертвоприношение символизировало победу над демоном, над силами зла, поэтому обряд искупления косвенным образом был формой виры, которую люди должны были уплатить богам за убийство. Останки тела жертвы или ее кости считались священными, они становились объектом почитания и поклонения, поскольку несведенная часть жертвы была неприкосновенной. В норвежском мифе о Скади, изложенном Снорри в «Языке поэзии», имеется косвенное упоминание об обряде искупления: «Скади же, дочь великана Тьяцци, надела свой шлем и кольчугу и с оружием пошла в Асгард мстить за отца. Асы, однако, предложили ей мировую и пообещали выкуп. Первым делом пусть она выбирает себе мужа среди асов, но выбирает по ногам, ничего больше не видя. Она увидела ноги одного из них, замечательной красоты, и молвила: «Вот кого я выбираю; едва ли что некрасиво у Бальдра!» А был то Ньёрд из Ноатуна». Прежде чем стать невестой владетеля Ноатуна и заключить мировую, Скади потребовала, чтобы ее рассмешили. Тут уж постарался Доки. Описание забавы, вероятно, было позаимствовано из ритуальной игры, которая должна была вернуть людям радость после драматичной процедуры заклания жертвы, или, другими словами, продемонстрировать успех обряда искупления
[139]. Это был аналог хорошо известной сцены в элевсинской драме.
Упомянутые здесь мифы описывают только часть ритуала, необходимого для заклания жертвы. Вероятно, каждый момент церемонии порождал легенды, и одна из них сохранилась в мифе, где рассказывается об убийстве жертвы, которое символизирует сотворение мира. Другая форма божественной битвы воспроизводится в мифе, посвященном сражению Тора с Хрунгниром. Это великан, напившись пива, похвалялся, что потопит Асгард, истребит асов и заберет к себе Фрейю и Сив; он бросил вызов Тору, предлагая ему встретиться в бою один на один на границе Каменных дворов. Великаны, хорошо понимавшие, что от успеха Хрунгнира зависит само их существование, вылепили из глины исполина: «…И был он девяти поприщ ростом и трех поприщ в обхвате. Только не нашли они сердца, чтобы было ему под стать, пока не взяли сердце одной кобылы, и было оно далеко не бестрепетным». Вооружившись точилом и прикрывшись каменным щитом, Хрунгнир вышел на поле; рядом с ним встал глиняный исполин. Тьяльви явился раньше Тора и обманом заставил Хрунгнира бросить щит себе под ноги, сказав, что ас ушел под землю и собирается нанести ему удар снизу. «Тогда Хрунгнир сбросил щит себе под ноги и стал на него, держа точило обеими руками. И в тот же миг он увидел молнии и услышал сильные раскаты грома. И увидел он Тора во всем его божественном гневе: тот стремительно мчался и, занеся свой молот, издалека метнул его в Хрунгнира. Хрунгнир поднял обеими руками точило и бросил его навстречу молоту. Точило столкнулось в воздухе с молотом и раскололось пополам. Один кусок упал на землю, из него-то и образовались все кремневые скалы. А другой кусок вонзился Тору в голову, так что он упал наземь»
[140]. Тьяльви тем временем расправился с глиняным исполином. Сраженный Мьёлльниром, Хрунгнир обрушился на Тора и придавил ногой его шею. Никто из асов не смог освободить Тора, и только сыну его, Магни, трех дней от роду, удалось одним махом высвободить отца. Кусок точила накрепко засел в голове Тора.
Эта легенда содержит несколько отсылок на драматические события, происходящие во время обряда жертвоприношения. Великаны создали человека из глины и вложили ему в грудь сердце кобылицы, а его падение было схоже с падением Хрунгнира, связано, очевидно, со структурой обряда. В «Языке поэзии» говорится, что голова Хрунгнира была каменной, как и его сердце: «У Хрунгнира же было прославленное сердце – из твердого камня и с тремя острыми выступами. По его подобию режется рунический знак, называемый «сердцем Хрунгнира». Убийство великана было одним из актов обряда, воспроизводившим смерть врага или чудовища. Автор поэмы «Хаустлёнг» объяснил гибель великана на щите тем, что «так повелели боги, так распорядились дисы».
Демон появляется в образе змея в мифе о том, как Тор убил Змея Мидгарда, дошедшем до нас в эддической поэме «Песнь о Хюмире» (Hymiskviða). После того как Тор уничтожил все припасы в доме Хюмира, великану и его гостю пришлось идти на рыбалку. Хюмир вытащил двух китов, Тор надеялся поймать добычу покрупнее:
Насадил на крючок
защитник людей,
убийца змея,
голову бычью;
пасть разинул,
наживку увидя,
враждебный богам
Когда голова змея показалась над водой, Хюмир так испугался, что перерезал леску. Тор швырнул в исчезающую голову змея свой молот, но никто не мог сказать, возымело ли это действие. В «Прорицании вёльвы» Тор убил чудовище, но от его смрадного дыхания погиб сам.
