Долго плыть пришлось мне.
Часто против ветра
направлял я смело
бег коня морского.
(Эгиль Скалагримссон. «Отдельные висы»)
Поэтический образ воина как древа битвы, которое старательный скальд вставляет повсюду, по-видимому, появился на Севере; по крайней мере, в поэзии других германских народов его нет. Но скандинавское оно или нет, образ этот, бесспорно, весьма древний:
Ясень вьюги ратной [воин]
Явно оным равен.
Кто Сигхвата судит,
Сам и примет сраму.
(Сигхват Тордарсон. «Отдельные висы»)
[56] Поэты более поздних времен предпочитали изображать воинов в качестве деревьев, противостоящих шторму битвы и яростно размахивающих руками, по стволу которых течет кровавая роса. В драпах говорится, что воин – это прочно укоренившееся в землях дерево с толстым стволом, которое способно выдержать многочисленные удары топором, не сломавшись. Описание ясеня, приводимое в руническом каталоге, как нельзя лучше характеризует это легендарное дерево: «Твердо [стоит] на земле, держится за свое место даже после того, как на него напало множество людей». Здесь встречаем игру слов – стойкое дерево ясень и непобедимое копье из ясеня. Нет сомнений в том, что поэт был человеком большой удачи, поскольку он наградил своего вождя образом души, главным качеством которой является упорная стойкость ясеня. Красота поэтической фигуры заключается в ее истинности – ибо если метафора не выражает реальности, то грош ей цена.
Как бы ни был воинствен древний народ Севера, основополагающей идеей его культуры был не конфликт и не господство, а примирение и дружба. Человек мечтал заключить мир с животными, деревьями и стихиями, которые он хотел влить в себя, так чтобы провести границу между своей собственной жизнью и жизнью окружающей природы было уже невозможно. Однако и в те далекие времена потребности его не ограничивались лишь тем, что необходимо для выживания. Его «дружба душ» распространялась не только на те существа, которые были необходимы ему для поддержания жизни или представляли смертельную опасность, человек стремился заключить союз и с более высокими материями.
Обрядовую сторону жизни, да и саму жизнь человек организовывал в соответствии с движением звезд, сменой времен года, а также ориентируясь на небесные знамения и процессы, происходящие в природе. В ритуальных действах, приуроченных к сезонным празднествам или большим событиям, люди воссоздавали сцены космогонического характера, обращались к душам небесных светил и стихий, силам природы. Эти действа, фрагментарно отображенные в поэтическом наследии, мифах и легендах, свидетельствуют о том, как важно было для наших предков поддерживать свое духовное существование на должном уровне.
Следы ритуальной жизни наших предков, дошедшие до нас, очень скудны, но и их вполне достаточно, чтобы показать, что древние люди общались и с высокими, и с низкими материями – от небесных тел до земляного червя. Они могли найти себе друзей среди зверей и растений, как мы уже имели случай убедиться. Их жизнь была одновременно солнечной и лунной. Солнце было настолько важно их жизни, что являлось главным ориентиром во времени и пространстве. Если хочешь добиться успеха в каком-нибудь деле, делай это в соответствии с движением солнца – с востока на запад. Шведский король совершал Эриксгату (Eriksgata, «Дорога Эйрика») – триумфальное шествие по всем городам королевства – в соответствии с движением солнца. Точно так же, с востока на запад, вероятно, люди несли огонь, когда освящали новое жилище или приступали к обработке новых земель.
В период, когда Исландия активно заселялась и свободных земель становилось все меньше, было решено, что ни один человек не может взять себе больше земли, чем та, которую он сможет обойти с огнем за один день. Церемония происходила следующим образом: на рассвете надо было разжечь костер, пройти какое-то расстояние и разжечь новый, но в таком месте, откуда еще был виден дым предыдущего, и продолжать «обход с огнем» до тех пор, пока не зайдет солнце. В том месте, где человека застал закат, нужно было разжечь последний костер.
Солнце руководило даже делами повседневной жизни. В пиршественном зале рог, из которого пили, передавался только посолонь, то есть по ходу солнца. При обычных обстоятельствах люди обходили дом, двигаясь с востока на запад, тогда как в сакральных местах следовало поступать наоборот, если судить по отрывку из «Саги о сыновьях Дроплауг». Грим и Хельги заблудились во время пурги и не имели никакого понятия, где они находятся, пока не наткнулись на стену дома; они обошли его по ходу солнца и обнаружили, что это капище, где Берси Умник приносил жертвы старым богам. Берси решил, что обход вокруг капища посолонь и вызвал бурю, продолжавшуюся целых две недели. Если же супротив солнца обойти человеческое жилище, можно направить силы природы против людей, живущих в нем, или даже навлечь беду на все селение. В Исландии ведьмы, обойдя дом, могли вызвать разрушительные оползни. Колдунья Гроа, имевшая зуб на влиятельных сыновей Ингимунда, приготовила пир смерти и разослала приглашения своим жертвам, но, как обычно, удача и мудрость семьи оказалась сильнее колдовства – Торстейн увидели во сне, что их ждет, и не явились на пир. Гроа обошла после заката вокруг своего дома, двигаясь с запада на восток, посмотрела на вершину горы, помахала тряпицей, в которую она завязала свое золото, и воскликнула: «Пусть же свершится то, что было задумано». На дом сошла лавина, погребя под собой множество людей («Книга о занятии земли»).
Тем же способом воспользовалась и Аудбьёрг, желая отомстить Бергу Коротконогому за то, что он унизил ее сына. Ночью она не могла уснуть от горя. Ночь была тихой, ясной и морозной. Она вышла на улицу, обошла свой дом против солнца, подняла голову и презрительно фыркнула на все четыре стороны. Погода сразу же переменилась, поднялся ветер, началась оттепель, и на дом Берга сошла лавина, погреби под собой двенадцать человек («Сага о Гнели»).
Для тех, кто знал законы магии, движение против солнца, вероятно, не оказывало пагубного влияния; оно даже могло, если его правильно направляли, помочь человеку. В одной из саг позднего времени говорится о человеке, которому удалось прекратить бурю, пройдя по кругу, который образовали его товарищи, против движения солнца. То, что он посчитал нужным в это время говорить по-ирландски, вероятно, означало, что сама культура закончилась, забрав с собой в могилу истинное знание, и пришло время, когда мистицизм должен быть заменен на практическое знание или спекулятивную абракадабру. И этот процесс, вероятно, был продиктован самой культурой.
Тесную связь человека и солнца отмечал также и закон. Юридические сделки и действия считались действительными только в том случае, если они совершались при свете солнца или в середине дня. В шведских законах клятвы, данные ночью, после того как солнце опустилось за лес, считались недействительными. Убийство, совершенное ночью, каралось смертью, и причину этому не надо было искать в том, что убийца хотел совершить свое злодейство тайно от других. То, что делается в темноте, коренным образом отличается от того, что совершается в союзе с солнцем или под его властью. Аринбьёрн, желая уберечь Эгиля от расправы, напоминает конунгу Эйрику, своему господину, что «убийство ночью – это низкое убийство»; на такой подлый поступок способен лишь человек без чести, ибо это подрывает моральные устои и лишает удачи. Ночное убийство выявляло в характере человека моральный изъян, или, как говорили древние, душевную грязь. Считалось также, что в ночное время в человека мог вселиться злой дух, который временно ослаблял его разум.
