Упоминания о фамильных реликвиях очень часто встречаются в легендах отдельных местностей; примером этого служит предание о том, что шкура дикого вепря хранила замок Войергард в Ютландии от пожара и других несчастий. Мы не знаем, было ли это предание древней семейной легендой или одной из местных сказок, но в нем заключена так же самая идея, которая когда-то вдохновляла исландцев.
Поэтический символизм и реальный опыт причудливо сочетаются в истории о Сигмунде, сыне Вёльсунга-конунга, и его мече, которым он очень дорожил. Всю свою жизнь старый меч, подарок Одина, дарил ему удачу и победы, но в последнем бою Сигмунда сам бог выбил это оружие из его рук. Они встретились в самой гуще сражавшихся; бог нанес удар копьем, и Сигмунд выронил меч. После битвы Сигмунд был найден истекающим кровью; его хотели перевязать, но он отказался, добавив: «Многие люди выжили там, где надежды почти не было, но моя удача меня покинула». Однако его сын сумеет вернуть утраченную отцом удачу; когда он подрастет, надо будет выковать новый меч из обломков отцовского. «Он возьмет этот меч и совершит много великих подвигов, и его слава будет жить, пока стоит мир». Жена Сигмунда, Хьёрдис, бережно сохранила обломки меча, и, когда пришло время, Регин выковал из них знаменитый Грам, которым Сигурд поразил змея Фафнира. Тут автор саги пускается в рассуждения о том, что человек похож на свой образ; но они, скорее, свидетельствует о том, что чувства важнее ума.
По сравнению с эпической «Сагой о Вёльсунгах», события которой происходят в течение нескольких веков на территории нескольких государств, «Сага о Хёрде и островитянах» – это рассказ об объединении кланов, семейных реликвиях и несчастьях, которые несет их утрата. Сигню перед тем, как выйти замуж за старого Гримкеля, отдала брату все свои вещи, за исключением ожерелья и коня. Конь вскоре пал, что стало предвестием несчастного брака, а ожерелье разбилось. Хёрд, первенец Сигню, едва научившись ходить, подошел и ненароком сбросил с ее колен украшение, отчего то раскололось на части. «Твой первый шаг был неудачным, и многие еще последуют за ним, но самым худшим станет последний!» – рассердившись, воскликнула Сигню. Пророчество сбылось – Хёрд был изгнан из общины и против своей воли занялся грабежом. Вещи принадлежали Сигню, но удача, связанная с ними, оказала влияние на всю семью.
Как и Вёльсунги, потомки викинга Кари – Вигфус и Глум – и все кланы в древности имели вещи, приносившие им удачу; они считались оберегами удачи и богатства; но удача была того же сорта, которая оберегала всю семейную собственность, вплоть до самой последней безделицы. Меч и плащ олицетворяли благополучие семьи; так думали в древности, поскольку в них заключалась вся сила богатства. Удача не сводилась только к тем богатствам, которые хранились в доме, оно могло быть и в полях. Ценной собственностью были добрые кони, племенные быки и другие животные, которые не только помогали сохранять поголовье стада, но и гарантировали семье сытую, безбедную жизнь.
У верного друга сыновей Ингимунда Бранда был конь по кличке Факси, наделенный несравненной силой удачи. Ёкуль и Торстейн очень торопились, боясь опоздать на поединок, который был предложен и принят ими в сопровождении многочисленных торжественных слов. По пути братья попали в сильную метель; они хорошо понимали, что кое-кому совсем не хотелось, чтобы они добрались до цели. Эти люди сделали все возможное, чтобы они застряли где-нибудь по дороге. Но несмотря на все трудности, Факси сумел-таки пробиться сквозь снежные завалы, доставить их на место поединка, а потом отвезти домой, после того как они установили позорный шест – знак презрения к медлительному противнику, который он должен был увидеть, появившись на этом месте. Бранд знал, о чем говорил, убеждая друзей положиться на него и его коня, когда они обсуждали, как избавиться от колдовских чар. Другие тоже знали, о чем говорили люди, называя этого йомена скотиной и присвоив ему кличку Факсибранд (Гривастый Бранд), в честь его коня. Таких животных, как правило быков и коней, люди увенчивали золотыми украшениями и заплетали гривы в косы («Сага о людях из Озерной долины»).
Во многих историях нам приходится докапываться до истины сквозь искажения, вызванные суевериями или чрезмерным рвением христиан. Рассказ об ужасном сне Олава Павлина, вероятно, можно отнести к разряду легенд, но в реальности так оно и было. В хозяйстве Олава имелся огромный бык, к которому часть работников относилась с почтением и даже страхом. Олав в конце концов решил его зарезать, но тут ему приснилась великанша, которая сообщила, что этот бык – ее сын, и предупредила его, чтобы он и не думал убивать ее любимое дитя («Сага о людях из Лососьей долины»).
Полумифической-полусказочной является также история о быке Брандкросси, который причинил много неприятностей йомену по имени Грим. Тот очень заботился о быке, но тому все было мало, и однажды он уплыл в море и не вернулся. Соседи пытались успокоить Грима, убеждая его, что он легко найдет себе другого быка, что он должен гордиться тем, что залив, в котором исчезло животное, будет теперь называться в его честь, но все было напрасно. Брандкросси исчез, что бы ни говорили соседи. Далее мы узнаем, что Грим отправился в Норвегию и стал разыскивать быка там; наконец он нашел его в пещере великана. Дочь этого великана Дроплауг стала родоначальницей новой исландской семьи. В этом сказании запечатлено семейное предание, которое связывает происхождение этой семьи с быком, а отчаянное желание животного отправиться в дальнее плавание, вероятно, было связано со стремлением продемонстрировать, что эта семья переселенцев имела предков в Норвегии («Прядь о Брандкросси»).
Владеть животным, приносящим удачу, было сродни богатству, им очень дорожили и не продавали ни за какие деньги. Завладеть таким быком или конем можно было, лишь получив его в дар или похитив; убийство животных-талисманов каралось большим штрафом. Их берегли, чтобы сохранить все стадо; но в чем заключалась их руководящая и защитная роль? Только в том, что они олицетворяли удачу и честь своего хозяина. Конь Бранда Факси был силен, как медведь, и всегда выходил победителем в конных сражениях, а потому был особенно дорог хозяину. Таких животных нередко похищали, в надежде присвоить удачу прежнего хозяина; положение о краже или убийстве особо ценных животных было прописано в отдельном параграфе закона. За убийство или кражу скота короля франков надо было платить штрафы большего размера, чем за скот других людей. Следует отметить, что королевские быки стоили дороже, чем лошади, так как быков запрягали в повозки в церемониальных процессиях Меровингов.
В тщательно взвешенных словах закона, который уподобляет вора чудовищу, недостойному человеческого отношения, завистливое отношение к удаче в вещах находит более страстное выражение, чем в любой поэме. Горе тому, кто надевает на человека оковы, но вора тащат в суд со связанными сзади руками. К нему относятся как к существу, находящемуся за пределами человечества, его можно убить, подобно чудовищу, или даже искалечить у всех на виду. Вор всегда остается вором. Закон может установить разницу между крупномасштабным воровством и мелкой кражей, но это различие касается лишь внешних последствий его поступка; коренных отличий между ними нет; воровство не имеет прав на существование. Воровство – это поступок человека, лишенного чести; вор – тот же убийца, который набрасывается на свою жертву в темноте и исчезает, не оставив в ране оружия, по которому его можно было бы отыскать; грабитель, который открыто нападает на своих товарищей и забирает себе их вещи, – тот же убийца, который забирает у человека жизнь. Искренняя ненависть германцев к тем, чьи руки длиннее их храбрости, проистекает из страха тайного уничтожения чести и удачи. Эти люди, как и жители Южной Швеции в более поздние времена, знали, что тот, кто крадет у рыбака его снасти, лишает его возможности добывать себе пропитание и разрушает его удачу во время рыбалки точно так же, как тот, кто не-пользует чужого быка без разрешения, лишает это животное репродуктивной силы. Нападать на человека посредством грабежа его скота или имущества могут лишь люди, лишенные чести; они наносят удар в спину и крадут его силу в тот момент, когда он не способен защитить самого себя и свои права.
