В качестве иллюстрации внутреннего значения мы можем процитировать отрывок из саги о Глуме. Когда Глум посетил в Норвегии отца своей матери Вигфуса, уже старый человек пригласил внука поселиться в доме матери и наследовать пост вождя после смерти своего родственника, но Глум по каким-то причинам хотел посетить Исландию и перед тем, как переселиться, позаботиться о наследстве своего отца. Когда они расставались, Вигфус сказал: «Я думаю, тебе суждено завести там семью, и я дам тебе кое-что из моих богатств: плащ, копье и меч, которым доверяли наши родичи». На самом деле это означало, что норвежский вождь ожидал, что его будущее обеспечат отпрыски сына его дочери, и хамингья или дух Вигфуса явилась Глуму во сне. Когда он увидел, что по фьорду в сторону хутора на Междуречье идет женщина исполинского роста, он сразу же понял, что этот сон предвещает смерть деда («Сага о Глуме Убийце»).
Другая семейная легенда рассказывает нам, как Олав Святой получил меч Бесинг, старинное фамильное оружие. Когда Олаву было всего восемь лет, он превосходил по уму и умениям всех мальчиков своего возраста. Однажды его мать Аста открыла сундук, и он заметил в нем какой-то сверкающий предмет. «Чье это?» – спросил он. «Твое, сын мой; этот меч носит имя Бесинг, он принадлежал Олаву Гейрстад-Альву». – «Я возьму его и буду носить с собой». И Аста отдала ему меч.
Вопрос, который мы должны теперь рассмотреть, касается того, как древние тевтоны распоряжались своим наследством и какое значение имело для них наследство. По всем ветвям клана потомству переходила одинаковая удача, и было бы ошибкой считать исключение женщин из процесса наследования в более поздние времена свидетельством того, что все богатства семьи доставались сыновьям, а их сестры должны были довольствоваться удачей чужих людей. Через подарки, с помощью которых невеста становилась частью клана ее жениха, и, вероятно, благодаря последующему обмену ценными подарками сыновья дочерей привязывались к отцу своей матери и к ее братьям самыми крепкими узами. Но главные сокровища, в которых хранилась хамингья семьи в самом чистом и сильном виде, передавались от отца к сыну, как нить жизни, соединявшая одно поколение с другим. Как все эти дела улаживали братья, нам неизвестно. Мы знаем только из намеков в законах и истории, что знаки власти, оружие и украшения, содержавшие удачу вождя, переходили к тому сыну, который показал себя человеком, способным стать представителем хамингьи всей семьи. Обычно им был старший сын, но мы поддадимся влиянию сложившихся у нас предрассудков, если проложим твердую и прямую линию закона там, где всеми процедурами управляли твердые, но пластичные законы жизни. Тацит сообщает, что германцы обожали верховую езду: «В этом – забавы детей, состязания юношей; не оставляют коня и их старики», и передавали своих коней по наследству: «Вместе с рабами, домом и наследственными правами передаются и кони, и получает их не старший из сыновей, как все остальное, а тот из них, кто выказал себя в битвах наиболее отважным и ловким»*. Если же случалось так, что клан вымирал, то его последний представитель уносил с собой в могилу и его бесплодную удачу, чтобы никто не мог ею воспользоваться.
Глава 4
Обмен подарками
Когда ценная вещь уходит за пределы фрита и попадает в другие руки, происходит слияние жизней, которое привязывает людей друг к другу и рождает обязательства того же характера, что и сам фрит. Самой крупной «сделкой» является, конечно же, объединение семей посредством брака, и его серьезность проявляется во взаимном интересе родственников с обеих сторон и ощущении единства, которое не зависит от сиюминутного настроения. Родственники по браку, свойственники, не могли спокойно сидеть и наблюдать, как их благоприобретенных родичей бьют на поле боя или в суде, ибо их разгром ставил под угрозу их собственную добрую славу. Обе стороны считали невозможным сохранить свою честь, не оказав помощи друг другу. Когда женщина переходила из своего клана в другой как fridu-sib, родственница по фриту, возникал новый фрит.
Фрит заключался в мунде (mundr), брачном подарке, который стоял в центре брачной сделки, заключенной двумя кругами родственников. Люди, принимающие в ней участие с обеих сторон, составляли единый клан посредством персонификации; человек, выступавший от имени жениха, и отец или опекун невесты действовали от имени своих кланов. В старые времена выкуп за невесту выплачивался ее отцу или опекуну, и отец, имевший много дочерей, мог сильно увеличить свое состояние; однако даже в наши дни сохранилось кое-что от древней солидарности, которая требовала, чтобы подарок был разделен между всеми членами клана. Древние обычаи помогали в случае необычных обстоятельств; например, когда у невесты не было ни отца, ни братьев, ее опекуном становился дальний родственник, благодаря чему соблюдались права членов клана.
У германцев, как писал Тацит, не жена приносит приданое, а муж делает подарки жене. «Приданое предлагает не жена мужу, а муж жене. При этом присутствуют ее
родственники и близкие и осматривают его подарки; и недопустимо, чтобы эти подарки состояли из женских украшений и уборов для новобрачной, но то должны быть быки, взнузданный конь и щит с фрамеей и мечом. За эти подарки он получает жену, да и она взамен отдаривает мужа каким-либо оружием; в их глазах это наиболее прочные узы, это – священные таинства, это – боги супружества».
Обмен подарками – единственный путь завязать дружбу или союз. «Они обменялись подарками и расстались друзьями», «они обменялись подарками и заключили дружеский союз» – эти фразы постоянно встречаются в исландских сагах, и самый лучший комментарий о связи между двумя людьми заключается в следующей фразе: «Их связывала теплая дружба и обмен подарками».
Древние не могли лучше определить дружбу, чем фразой, произносимой во время принятия человека в состав клана: «Чтобы сидеть и иметь свое место, получать полное наследство, штрафы и кольца, дарить и получать подарки», – иными словами, родственника узнают по таким признакам: он имеет свое место в зале, обладает правом получать наследство и свою долю в вире, может участвовать в отмщении и поддерживать дружбу со всеми членами клана, что предполагает обмен подарками.
Дружба и подарок – понятия неразрывно связанные. Тот, кто искал дружбы, должен был сделать подарок, заявив тем самым о своем намерении. Человек, желавший завязать или восстановить дружбу со своим соседом, начинал переговоры такими словами: «Между нами по многим причинам существовал холод. Теперь же я хочу подружиться с тобой, и ты получишь от меня в качестве подарка самого лучшего коня в округе». И хотя кое-кому может показаться, что в голосе этих исландских вождей, предлагающих подарки, звучит деловая нотка, в самих словах ничего подобного нет. Английский поэт не испытывает недостатка в словах, приводя разговор своего любимого апостола Андреаса с «создателем мира», который переоделся моряком. Андреас, по приказу Верховного Бога, отправился к далеким антропофагам мармедонам, чтобы объявить им добрую весть. Когда он плыл по морю на корабле неизвестного ему капитана, опытный рыбак с удивлением наблюдал, с каким мастерством незнакомец управляет судном. Наконец он воскликнул: «Никогда еще не встречал я такого сильного рулевого, быстрого умом и мудрого в речи; слушайте меня – я хочу попросить оказать мне еще одно благодеяние: хотя у меня нет колец и чеканных сокровищ, чтобы подарить вам, я бы с радостью принял вашу дружбу». Поэт, написавший эти строчки, жил в новую эпоху и придерживался новых обычаев, которые освобождали человека от гнета неправедности; он научился верить, что мужчины могут стать назваными братьями, даже если их единственное богатство – это слова, но, чтобы выразить свой опыт, он сначала должен был прийти к соглашению, для которого использовал имевшиеся в его распоряжении выражения.
