«Боже всемогущий! Не хватало, чтобы еще кто-нибудь умер! — подумал Мэтт. — И откуда весь этот свет?»
— Ладно, — сказал Тайлер. — Пусть миссис Кушман отведет всех в «глендейл» и запрет дверь.
— Полковник Тайлер, я прекрасно вас слышу, — ответила Эбби. — Надолго?
— До дальнейших распоряжений.
— Эбби, иди, — сказал Мэтт. — Все будет хорошо, обещаю.
Она ушла и отвела унылую троицу — Ганиша, Чака Мейкписа и Джакопетти — в фургон. Последние печальные остатки Бьюкенена, Орегон. Дверь фургона закрылась, и Мэтту стало совсем одиноко.
Не успел он отвернуться от окна, как заметил, что у заднего правого угла «глендейла» что-то блеснуло. Он мог ошибаться… но ему показалось, что это ствол ружья Тома Киндла.
Заметил ли Тайлер?
Судя по всему, нет. Мундир Тайлера насквозь пропитался кровью. Мэтт не сомневался, что полковник сильно ослаб. И должно быть, испытывал болевой шок. Но сверхъестественное спокойствие Тайлера пугало его.
— Мне нужны бинты, — напомнил Мэтт.
— Я не хочу, чтобы вы выходили к остальным.
— Полковник, я не волшебник. Раны необходимо перевязать. В том числе вашу. Мне понадобится как минимум чистая ткань.
— В доме найдете. Наверху, если не ошибаюсь, был платяной шкаф.
— И вы меня отпустите?
— Не будьте идиотом. Если не вернетесь быстро, я пристрелю девчонку. Или если увижу вас на улице. Идите и возьмите, что надо. Живее.
Лицо Тайлера побледнело и покрылось холодным потом.
Мэтт отсутствовал пять минут. Он вернулся со стопкой чистых белых простыней и найденной в ванной коробкой прокладок Розы Коннор. У него родился план.
Нескладный и опасный, но другого варианта, чтобы дать шанс Бет и выжить самому, не было.
Комната — кабинет Винса Коннора — была освещена ярким голубым сиянием. Мэтт не мог не обращать на это внимания, но времени на раздумья не было. Пусть и с величайшим трудом, он сосредоточился. Вспомнил интернатуру. Бывало, в конце долгой смены, после долгих часов без сна, когда мысли путались в голове, а желудок урчал от голода, привозили тяжелого пациента. И вариантов было два: либо он напортачит и поставит под угрозу жизнь пострадавшего, либо обретет неестественную ясность ума, окружит себя пузырем сосредоточения.
Он сосредоточился на Тайлере и Бет, посмотрел на проблему со всех точек, вычертил мысленно геометрию жизни и смерти.
Затем подошел к Бет, но Тайлер снова его остановил.
— Потом. Я потерял много крови. Не хочу отключиться.
— Полковник, она ранена тяжелее вас.
— Знаю, — раздраженно бросил Тайлер. — Перевяжите мне плечо и займитесь девчонкой.
Мэтт не стал спорить.
«Сосредоточься», — повторял он себе.
Нельзя было отвлекаться ни на что.
Тайлер продолжал держать Бет на прицеле, но позволил Мэтту подойти и осмотреть свою рану. Света хватало, чтобы понять, что пуля прошла чисто, навылет.
— Вас ранил Джоуи?
Тайлер кивнул.
— Застукал меня с девчонкой. — Он посмотрел за реакцией Мэтта. — Вас это удивляет?
— Не слишком.
— Она была… как бы помягче выразиться… распущенной.
— Полковник, вы и сами не слишком туго связаны.
— Что?
— Ничего. — Мэтт померил ему пульс. Быстрый, но не слабый. — Вас не тошнит? Голова не кружится?
— Вроде нет.
— Рана не слишком серьезная.
— Я не чувствую руку.
— Вероятно, задет нерв. С учетом обстоятельств, я ничего не могу поделать. Понимаете?
Тайлер кивнул.
Мэтт разорвал его рубашку и прижал входное и выходное отверстия стерильными тампонами. Они хорошо впитывали влагу и не должны были прилипнуть к ране. Импровизированным широким бинтом он замотал плечо Тайлера. Полковник скривился. Боль понемногу взламывала его оборону.
Зафиксировав повязку, Мэтт открыл сумку, взял одноразовый шприц и снял с иглы пластиковый колпачок.
Он то и дело косился на револьвер Тайлера, небрежно наставленный на Бет. Какое усилие необходимо, чтобы нажать на спусковой крючок? Насколько сосредоточенным нужно быть, чтобы не промахнуться?
Мэтт проткнул иглой резиновую крышку маленькой коричневой ампулы и набрал в шприц прозрачной жидкости.
— Что это? — спросил Тайлер.
— Антибиотик. Пуля — не самый чистый предмет.
— Это необходимо?
— Зависит от ситуации. Полковник, вы хотите заработать гангрену? Ближайшая больница далеко.
Тайлер довольно долго смотрел на него. Кажется, он прислушивался.
«Но к чьему голосу? — думал Мэтт. — К какому невидимому третьему лицу?»
— Можете уколоть в раненую руку? Я не дурак, чтобы опускать револьвер.
— Могу и в ногу, — ответил Мэтт. — В бедро.
— Штаны снимать? Еще чего.
— Они у вас не слишком плотные. Игла пройдет. Но это тоже не слишком гигиенично.
Боль уже настолько достала Тайлера, что он просто пожал плечами.
Мэтт выпустил из шприца воздух, встряхнул его, воткнул иглу в мышцу Тайлера и ввел содержимое.
— Теперь можно заняться девушкой?
— Валяйте, — разрешил Тайлер.
«Сисси, — взмолился полковник Тайлер, — я слабею».
«Неправда, — настаивал призрак матери. — Не спи! Не спи!»
Она продолжала висеть в углу и пахла застывшей кровью — а может, так пахла комната.
«Твоя рана не опасна! Врач сказал!»
«А ты ему веришь?»
«Он дал клятву. Все врачи дают ее».
«Но я так устал».
«У тебя есть все, что нужно, — ответила Сисси. — Оружие. Все оружие в этой комнате. Джоуи мертв, девчонка почти мертва. Том Киндл сбежал, Тим Беланже сбежал. Старуха тебе не соперница. Захочешь — убьешь доктора, когда пожелаешь. А четверо в трейлере безоружны, и среди них — женщина и старик. Легкие мишени».
«Сколько можно убивать?» — подумал Тайлер. От убийств его уже немного мутило.
«Сколько нужно, — приструнила его Сисси. — Иначе люди узнают».
Тайлер подумал, что справится. Застрелит Уилера. Дойдет до фургона. Идти — самое сложное. Откроет дверь и перестреляет всех.
Задача простая, но трудновыполнимая. Слишком уж он устал. Он поправил револьвер, который опустился вниз, потеряв цель — Бет, — и в голову тут же закралось новое подозрение.
Свет становился все ярче.
Мэтт склонился над Бет. Он боялся, но заставил себя посмотреть на рану. Расстегнул блузку Бет, оголив маленькую грудь, бледную, забрызганную кровью, кожу.
