До сих пор в докладе Мухитдина Ходжи мы видим подробный отчет о разделе наследства Мухаммада Риза-бая и передаче имущества в собственность наследников. При этом казий не приводит никакой информации, подтверждающей правомерность взимания оплаты за свои услуги в данном размере. Далее, в соответствии с требованием ташкентского городского начальника, Мухитдин Ходжа объясняет, что его поведение соответствовало нормам исламского права, и раскрывает юридическую логику, стоящую за его решением взять с наследников именно такую плату:
Самый выдающийся из правоведов [муджтахид] – имам А‘зам [Абу Ханифа] – а также великий правовед, которому чаще всего подражают, – Абу Юсуф, да будет Аллах милостив к нему и ко всем правоведам, ценящим его слова выше любых других слов, таким как: Абу Наср, Абу Лайла, Абу Джа‘фар, ‘Умар, Абу Джа‘фар Кабир; Абу ал-Хасан Карзи, Сарахси, Абу Лайс Самарканди, имам Хвахар-заде, Абу Хафз-и Кабир Бухари, да будет Аллах к ним милостив (это наши религиозные авторитеты) – объясняют правила шариата таким образом, что по вопросу раздела [наследства] существуют [три ставки: ] одна двадцатая, одна сороковая и половина одной сотой. Однако они предписывают для блага плательщиков исключить ставку в одну двадцатую. Они также решили, что для блага получателя оплаты [таксим хакки] следует исключить ставку в половину одной сотой. Упомянутые [правоведы] считают, что интересам обеих сторон отвечает ставка в одну сороковую, равная закяту [обязательной милостыне]. Они подкрепляют этот взгляд фразами «рекомендованное [мнение]» [бихи йуфта], «общепринятое мнение» [‘алайхи ал-фатва] и «избранное [мнение]» [хува ал-мухтар]: невозможно применить другое заключение, если [уже есть фетва], отмеченная данными формулировками. Ни один казий, а‘лам или муфтий не имеет на это права. Что же касается мнения, что плата [за услуги казия] может составлять одну двухсотую, то оно не касается [случаев] раздела имущества, но относится к нотариальному оформлению договоров и других документов. Это разъясняется в [следующих трудах: ] «Фатава-и ‘Алийа»
[911], «Фатава-и Канави»
[912], в книге Фасих ад-Дина, «Мухит»
[913], «Тимурташи»
[914], «Хуласа»
[915], «Джами‘» [ал-фатава]
[916], «Бахр ал-манафи‘»
[917]. Некоторые утверждают, что казию лучше не взимать платы [за эту услугу], а другие – что судье вообще лучше не брать ничего [за работу]. Однако это относится лишь к казиям, получающим жалованье из казны, достаточное для их самих и их семей. Данный взгляд не содержит запрета; он лишь предполагает, что лучше не взимать платы, чем взимать ее. Кстати, статья 226 Положения позволяет народным судьям взимать плату по исламскому закону [казиларга тигишли хаккни шари‘атга мувафик алинадур]
[918].
Здесь Мухитдин Ходжа объясняет русским чиновникам, как следует мусульманскому правоведу разрешать вопрос об оплате услуги по разделу наследственного имущества. В основе подхода, которым пользуется казий, несомненно, лежит мусульманская традиция: все приведенные источники относятся к ханафитскому мазхабу. Кроме того, метод, которым предлагает пользоваться Мухитдин Ходжа для определения наиболее подходящего заключения в данной ситуации, согласуется с традиционной практикой: казий консультируется с работами в области фуру‘ ал-фикх. Тем самым он придерживается традиционного метода аргументации, за век до него сформулированной ‘Ибадаллахом в трактате «Джами‘ ал-ма‘мулат». Однако в тексте Мухитдина Ходжи мы обнаруживаем неожиданную новаторскую черту. В докладе русским казий перечисляет авторитетных правоведов, с точки зрения которых является верным правовое заключение, почерпнутое из сборников фетв. Этих видных правоведов Мухитдин Ходжа называет муджтахидами; термин «муджтахид» обозначает экспертов по исламскому праву, практиковавших независимое юридическое мышление и живших, как правило, в домонгольский период. Целью, с которой казий перечислял имена муджтахидов, было наделение аргументации дополнительной юридической силой. Однако тем самым данный текст показал нам, что обычно скрывают фетвы. Как мы знаем, в фетвах приводились ссылки исключительно на труды в области права фуру‘ ал-фикх, большинство из которых были написаны после XIII века. Это означает, что местные ученые считали некоторые вопросы уже окончательно решенными, и ответы на них находятся в работах ранних правоведов, комментировавших Коран и Сунну. Если один из таких вопросов требовал обсуждения в XIX веке, то необходимо было просто следовать (таклид) предпочтительному мнению, признанному более ранними правоведами. Отсюда локальное восприятие муфтия как мукаллида – последователя известных юридических традиций
[919].
Возможно, Лыкошин и вникнул во все подробности, представленные в докладе, и был впечатлен желанием Мухитдина Ходжи объясниться, однако дело касалось несовершеннолетних, а значит, было связано с вопросами опеки. Положение об управлении Туркестанским краем помещало данные вопросы под юрисдикцию казиев и требовало, чтобы решения, связанные с опекой, дополнительно рассматривались съездом казиев
[920]. Поэтому Лыкошин передал дело в ташкентский съезд казиев
[921]. Съезд постановил, что Мухитдин Ходжа злоупотребил должностными полномочиями. Казии пояснили, что его решение разделить наследство, включая долги и расписки, не подкрепляется авторитетной правовой литературой и таким образом должно считаться недействительным
[922]. Кроме того, съезд отметил, что мирное соглашение между Хаким-джаном и другими наследниками было достигнуто в отсутствие надлежащим образом оформленного иска, каких-либо документов или свидетелей
[923].
