Однако вне зависимости от конкретного курса земельной и налоговой политики решения правителя повлекли за собой множество последствий. Например, степень контроля землевладельца над находящейся у него в собственности землей (то есть милком) теперь стала пропорциональна уровню налогообложения этой земли
[485]. Иными словами, имел место переход от режима собственности к режиму узуфрукта, а «землевладельцы» превратились в «арендаторов», землепользователей. В результате перехода сформировалось представление о милке как о форме «совладения», предполагающего, что как правитель, так и землевладелец обладают правом собственности на различные доли дохода с земли
[486]. Это представление играет ключевую роль в контекстуализации информации о среднеазиатских формах землевладения и землепользования, собранной русскими чиновниками. Более подробно вопрос совладения будет рассмотрен ниже.
Утверждение Давидович, что милк в посттимуридский период являлся формой совладения земельной собственностью, базируется на одном любопытном исламском юридическом источнике. Это трактат об облагаемых налогами землях «Ар-рисала фи тахкик арази ал-‘ушриййа ва ал-хараджиййа»
[487], составленный в 1768–1769 годах. Данный текст был включен автором, бухарским казием по имени ‘Ибадаллах бин Ариф Ходжа ал-Бухари, в сборник по ханафитскому праву «Джами‘ ал-ма‘мулат». Трактат более широко известен как «Рисала-йи Хабибийа»: это название автор дал труду в честь своего сына Хабибуллаха. Хотя трактат «Рисала-йи Хабибиййа» известен исследователям аграрной истории Средней Азии с 1970 года
[488], его важность так и осталась недооценена. Обратимся же к этой работе, чтобы выяснить, как формулировались юридические положения, определявшие права собственности и владения в Мавераннахре за столетие до российского завоевания.
‘Ибадаллах начинает рассказ с объяснения, что в категорию «государственной земли» (мамлака) переходят любые земельные владения (мамлук), после смерти хозяев которых не осталось наследников. По словам автора, в этом случае владения переходят в «казну» (байт ал-мал) и автоматически становятся государственными землями
[489]. Здесь я перевожу термин «мамлук» как «владения», чтобы отделить его от понятия «милк» (собственность): в трактате этими терминами обозначаются разные земельные категории.
Далее казий проводит классификацию владений в соответствии с двумя основными налоговыми категориями, называемыми ‘ушр и харадж. Соответственно, частные владения подразделяются на мамлук-и хараджи и мамлук-и ‘ушри. Чтобы понять смысл этих категорий, мы должны помнить главное правило, умалчиваемое автором нашего трактата как нечто само собой разумеющееся: султан забирает 30 % урожая, выращенного на любом участке государственной земли
[490], в качестве налога, а 70 % урожая остаются землевладельцу. Описанная налоговая ставка разделяется на три части: одна ее треть называется ‘ушр, оставшиеся две трети – харадж
[491]. Очевидно, что харадж в два раза больше, чем ‘ушр: ‘ушр – одна десятая от всего урожая, а харадж – одна пятая. Эти соотношения были в то время общеизвестны, и мы должны помнить о них, читая текст трактата «Рисала-йи Хабибиййа» и изучая колониальные документы. Вот как описывается переход земельных владений в категорию мамлук-и ‘ушри:
По указу исламского правителя некто возрождает [ихъя’] землю, оставшуюся заброшенной в отсутствие собственника [замин-и майта била малик] и ставшую государственной, и возделывает ее, используя воду, [имеющую статус] ‘ушри; эта земля получает [налоговый статус] ‘ушри в соответствии с учением имама Мухаммада [Шейбани]. Однако согласно учению Абу Юсуфа (мир ему), земля [может иметь статус] ‘ушри, только если окружающие участки также являются заброшенными землями без собственника; если же окружающие земли [имеют статус] хараджи, то и эта заброшенная земля без собственника [получит статус] хараджи после возрождения. Согласно учению имама Абу Юсуфа (мир ему), земля, возрожденная по приказу исламского правителя, становится частной собственностью [милк] [возродившего ее] человека, с которого исламский правитель собирает десятину <…> и распределяет между простыми людьми [фукара]. Пока не наступит день воскрешения, земля после смерти ее покорителей будет принадлежать их наследникам или же, вследствие продажи, другим лицам [ба-сабаб-и бай‘-и ишан ба-дигари ‘айид шуда].
Логика этого абзаца может показаться на первый взгляд запутанной и непонятной. Однако ниже мы увидим, что именно она лежит в основе специфического подхода к систематизации локальных форм землепользования, принятого на вооружение русскими чиновниками.
Об исламской теории землевладения ‘Ибадаллах рассуждает в настолько же конвенциональных юридических терминах. Однако истинная новизна трактата «Рисала-йи Хабибиййа» состоит в том, что в нем подробно рассказывается об особой дополнительной земельной категории. К этой категории относится государственная земля, жалуемая исламским правителем (падишах-и ислам) подданному в обмен на экземпляр Корана. По завершении этой символической сделки покупатель получал право на десятину (‘ушр) с этой земли
[492]. В основе описанной процедуры жалования земельных угодий лежит простой юридический принцип, состоящий в том, что правитель вправе распоряжаться государственной землей с позиции управляющего (мутавалли-йи ‘амма), а следовательно, ему полагается комиссия за управление в размере десятины. Будучи управляющим, однако, султан имеет право продать долю, полученную им в качестве оплаты
[493]; при этом по исламскому закону он обязан использовать налог харадж на благо всех мусульман. Следовательно, по заключении сделки покупатель земельного участка получал в собственность десятину, то есть ‘ушр
[494], фактически проданный ему султаном. Однако при этом новый землевладелец сохранял обязанность по уплате в казну хараджа с земельного участка
[495]. В этом контексте мы наблюдаем значительный семантический сдвиг понятия «милк»: если ранее термин обозначал сами земельные владения, то теперь он описывает доходы или урожай с земли. Именно трактат «Рисала-йи Хабибиййа» яснее всего артикулирует идею, что термин «милк» обозначает право на долю налога
[496].
