Исход дела демонстрирует, что российские власти не всегда могли предотвратить захват коренным населением земель, до завоевания принадлежавших мусульманскому государству. Русская администрация постановила, что дело будет принято к рассмотрению на внеочередном съезде казиев. Краткий доклад съезда сообщает нам следующую информацию. После того как жалоба жителей Инички на захват земли была отклонена, судьи-участники съезда запросили у истцов свидетельства в поддержку своего заявления. Любопытно, что судьи проигнорировали при этом свидетельство шариатского суда, оформленное в доколониальный период. Когда же истцы не смогли представить дополнительные доказательства, судьи попросили ответчиков принести по мусульманскому закону клятву, что они не совершали того, в чем их обвиняют. В этот момент вмешалась третья сторона с предложением уладить дело мирным путем. В результате ответчики заплатили за участок земли сумму в 1500 таньга
[584]. Как мы далее убедимся, мирное урегулирование было успешным инструментом, посредством которого местные жители добивались получения прав собственности на захваченные земли.
3.2. Case Study: джалаирские волнения
5 сего января [1887 года] утром я прибыл на местность Кара-Кудук Зааминской волости, при мне были: 1) бывший зааминский казий Абдусаттар Абдул Гафуров, 2) настоящий зааминский казий Мулла Бердыбай Ишбердыбаев, 3) зааминский волостной управитель Дарвиш А. Телеубердиев; 4) около 40 человек почетных посторонних лиц Заамина и 5) из уездного управления переводчик Али Балабанов и джигиты Азиз Ходжа и Исся. Тотчас по нашему прибытию собрались в большом количестве узбеки родов Джалаир и Турк, всего было там толпа много более 100 человек. На местности Кара-Кудук действительно оказались постройки для скота и запашки под огород, чему мною составлен Акт. По отзыву казиев и посторонних лиц постройки возведены прошлым летом <…> Для приведения в исполнение второй половины данного мне поручения, т. е. сломки сакель, мною было объявлено всем присутствовавшим постановление Съезда казиев, состоявшегося в марте месяце 1887 года и распоряжение Вашего Высокоблагородия о приведение его в исполнение <…> Едва я кончил это распоряжение, как бывший тут Мулла Рустем Мулла Файзуллаев с криком заявил мне, что пока он жив, никто не дотронется до сакель и с этими словами выхватил из ножен на своем поясе нож и бросил его к моим ногам, был же я от него на расстоянии 2-х шагов, после этого он положил голову на землю и кричал, чтобы я брошенным ножом отрезал его голову. Тогда начался общий крик всех джалаирцев. <…> Когда Зааминский волостной управитель залез на крышу одной из сакель, предназначенных к сломке, то к братьям Файзуллаевым присоединились их ближайшие родственники – Ярыбек Мулла Рустемов, Кушак Мусурманов и Достбек Мусурманов, а также жены последних трех лиц. Они принимали все меры к противодействию моим распоряжениям и производству полного беспорядка, старались стащить с крыши волостного управителя, боролись с джигитами Азиз Ходжой и Иссою, хлопотавшими о восстановлении порядка и озабоченные моей личной безопасностью, так как толпою я был сжат и оставался в ней без движения. <…> Во время этой борьбы джигиты слышали предложения из толпы взяться за ножи в ограждение интересов Муллы Рустема с родственниками <…> Я громко объявил о том всем, причем Муллу Рустема, его братьев Мирзабека и Бабабека, Ярыбека, Кушака и Достбека арестовал <…> Арестованные были немедленно отправлены в г. Джизак на распоряжение Вашего Высокоблагородия. Настолько был потрясен и взволнован произошедшим, что с трудом составил краткий протокол. За всю мою многолетнюю службу ничего подобного со мной не случалось. После подписания протокола, когда я уезжал с места происшествия, джалаирцы проявили нахальство в высшей степени, бросившиеся в моем еще присутствии бить Турков. Последние вскочили на лошадей и ускакали. Били все, а потому выделить кого-либо я не могу
[585].
Так окончилась история о том, как одна семья пыталась захватить государственные земли в горах Джизакского уезда, до российского завоевания принадлежавшие казне Бухарского эмирата. Это не история героического сопротивления угнетенных коренных жителей российскому господству в Средней Азии. Скорее, данный эпизод является последним актом драмы, центральными действующими лицами которой были местные сообщества, с эмоциональным жаром утверждавшие свои права на земельную собственность, которые не могли ничем подтвердить.
История данного конфликта насчитывает более двадцати лет. По меньшей мере на протяжении целого поколения два джамаата, Джалаир и Турк, конкурировали за водные и земельные ресурсы вдоль реки Джалаир. Река протекала с юга на север по маловодным землям примерно в 20 км от города Заамин. У реки находились деревня (мавза‘/кишлак) и летнее пастбище (йайлав), которые также носили название Джалаир. В результате столкновений между джамаатами Джалаир и Турк один из них завладел летним пастбищем по соседству с деревней. Члены джамаата стали культивировать эти земли для своих целей и не допускали к ним других людей. Впоследствии история осложнилась, когда права на пастбище заявила третья сторона. Однако давайте начнем с самого начала.
Наиболее ранние данные по делу мы находим среди документов, собранных русскими чиновниками, в записи, датируемой маем 1861 года, то есть за несколько лет до российского завоевания. Согласно документу, двадцать четыре человека пришли к казию Ура-Тюбе – небольшой полуавтономной области, отличающейся политической нестабильностью
[586] и, по всей видимости, формально находившейся под контролем Бухарского эмирата. Истцы намеревались зафиксировать существенные изменения порядка совместного пользования водой реки Джалаир. Прежде речная вода была доступна всем и распределялась по древнему обычаю местного населения, а именно: каждый джамаат имел право на 20 объемов воды в день (муштамал бар давра-и бист шабана руза ба расм-и кадим-и ахали). Группа владельцев (маликин) воды решила обратиться к услугам казия Ура-Тюбе, чтобы увеличить свою долю воды на три дневных объема. При этом они передавали право владения (тамлик) одним дневным объемом воды (йак аб) трем лицам: Раджаб Али-баю, Субханкули и Савир Кули-баю. Эти трое человек заплатили 14 000 таньга виднейшему из владельцев воды – Мусе-диванбеги, тем самым погасив старый долг
[587]. Как предполагает титул «диванбеги», Муса занимал высокий административный пост и прежде заведовал налоговыми вопросами в Бухарском эмирате
[588]. Должно быть, Муса, воспользовавшись своим авторитетом, потребовал, чтобы трое членов группы заплатили ему столь значительную сумму за право владения водой. Через несколько месяцев Муса-диванбеги пришел к тому же казию и заявил, что он имеет обязательство выплатить Раджабу Али-баю, Савиру Кули-баю и Мулле Рустаму (брату упомянутого Субханкули) ровно ту же сумму в 14 000 таньга. Нам неизвестно, почему Муса был вынужден вернуть деньги. Однако данный момент представляет интерес, поскольку он демонстрирует выделение из джамаата Джалаир маленькой автономной группы. Внутренний баланс сил этой группы склонялся в пользу потомков (авлад) некоего Файзуллы. Двое сыновей Файзуллы, Мулла Рустам и Субханкули, имели во владении по два объема воды каждый. Через несколько лет они с семью братьями закрепили за собой право владения (мулк) 200 маннами
[589] земли в местности Джалаир. Эта земля граничила с другим родовым имением (муша‘), принадлежавшим сыновьям Файзуллы; таким образом, расширились владения всей семьи
[590].
