В авторитетных текстах, особенно в «Хуласат ал-фатава»
[814], в главе, посвященной посту, написано <…> что если подношение [назр] предназначено не Аллаху, то это неправедное дело [харам]. Точнее говоря, если подношение предназначено Аллаху, оно должно быть использовано на благо нищих, так же как и обязательная и добровольная милостыня [закат ва садака]. Из этого следует, что потомки святых [ходжа], учителей [машайих] и многих других выдающихся людей должны быть нищими. <…> Да будет известно, что подношения мертвым, которые многие совершают, и жертвование святилищу таких вещей, как деньги и свечи, с целью приблизиться [курубат хасил итмак учун] к святым [авлия’] – например, обращение к Гавс ал-А‘заму
[815] за избавлением от боли или исполнением желаний – дело бессмысленное и неправедное [батил ва харам]. Так как подношение – это акт поклонения [‘ибадат], поклоняться созданию греховно [дуруст имас]; более того, мертвые никогда не получат предназначенных для них подношений. Что касается подношений мертвым, то если верить [и‘тикадда булса], забыв об Аллахе, что щедрость к мертвым [служит] на благо живых, то для Аллаха это неверие [куфр]. Делая подношение, говорят: «О, Боже! по всей справедливости приношу Тебе этот дар; если Ты захочешь облегчить мои страдания, если Ты дашь мне то, чего мне не хватает, или если Ты исполнишь мое желание, то я накормлю нищих, живущих у могилы этих святых, я принесу в мечеть коврики для молитвы, зажгу свечи или подам милостыню». Если подобные подношения Аллаху впоследствии используются на благо нищих, живущих у могил духовных наставников и чтущих их память, то такие подношения дозволены [джайиз]. Если же подношение предназначено не могилам наставников, не мечетям и не нуждающимся, которые живут в святилищах [муджавир], но другим обездоленным, то оно тоже дозволено; не обязательно, чтобы подношения предназначались наставникам или потомкам [авлад] святых. Если же случается так, что нуждающихся нет, то предлагать подношения богатым, знатным или ученым людям не дозволено. Поскольку подношение даров созданиям, без сомнения, запрещено, жертвование богатым в шариате не рассматривается. Подобные деяния [уже имели место прежде и] дошли до нас, однако их не нужно совершать [адаси ваджиб улмаз], поскольку они запрещены. Не дозволяется служение господину, которому было совершено подношение [манзур улмиш шайх], однако если тот находится в нужде, женат или имеет нетрудоспособных детей, то [это действие будет рассматриваться] как обязательная милостыня. В случае, если подноситель не утверждает, что его цель – приблизиться к Аллаху, принятие даров от него и раздача их бедным является грехом [макрух ва тахрим]
[816].
Перед нами случай, когда подношения присваиваются группой потомков святого и, по всей видимости, становятся частью вакфного имущества
[817]. Прямая вовлеченность групп потомков в управление вакфами представляет собой еще одно социальное поле, стимулировавшее юридическую мысль муфтиев и породившее множество фетв. Нередко встречаются фетвы, в которых вновь утверждаются условия (шурут) того или иного вакфа. Например, с помощью фетвы правоведы могли придать дополнительную юридическую силу популярному условию вакф-наме – повторно указать, что место мутаваллия предназначено для одного из членов семьи
[818]. Аналогичным образом, шайх – хранитель мазара мог обратиться за фетвой для подтверждения права распоряжения доходом с земель, принадлежащих вакфу в поддержку мазара
[819]. Данное наблюдение, связанное со сценариями применения фетв, призывает нас пристально изучить отношения между фетвами и договорами.
3.2. Фетвы для подтверждения условий договоров
Договоры в широком смысле представляют собой один из самых многочисленных юридических жанров, которые мы находим в среднеазиатских частных собраниях документов. В регионе необыкновенно часто встречаются договоры, составленные на персидском и чагатайском языках по правилам юридических руководств. Документы этого типа можно найти не только в крупных городских архивах, но и в таких отдаленных областях, как сельская местность Каракалпакстана. Правоведы оставили множество комментариев на тему юридической силы договора. Это связано с тем, что договоры, как и другие правовые документы, мог легко получить любой человек, способный оплатить услуги писца; соответственно, нередки были случаи подделки. Отношение мусульманских правоведов к договорам также осложняется тем, что исламское право изначально признавало бóльшую доказательную силу за устным свидетельством (байина) очевидцев, чем за письменными доказательствами (худжджа)
[820]. В ранний период формирования исламского права правоведы считали, что письменные документы не добавляют определенности картине дела, и наделяли документальные свидетельства меньшей доказательной силой, чем устные рассказы очевидцев. При этом нам известно, что во всем мусульманском мире, включая Среднюю Азию, казии на практике принимали юридические документы в качестве убедительного доказательства по делу (далил/бурхан)
[821]. Однако наряду с этим фактом существует авторитетная юридическая традиция, которая скептически относится к применению письменных текстов в судебном контексте. Ниже я проведу анализ трех дел, где фигурировали фетвы, связанные с договорным правом.
