– Побегать пришлось, но в конце концов я вычислила, где ты находишься. Напрягла кое-каких должников. Мне нужно, чтобы ты немедленно снял чары, укрывающие моего сына. Хорошо выглядишь, Николас, – заметила Эйлиф, не прерывая потока мысли. – Так и попробовала бы такую вкусняшку.
– Ты, – проворчал Нико в ответ на ее развратный взгляд, – должна это прекратить. – Он снова задергался, досадуя, что здесь совсем не так людно, как в других комнатах. Тут были только ванна, душ и зеркала в позолоченных рамках над двойной мойкой из белого фаянса, но пользы в них Нико не видел. – И что еще за «должники» такие?
– О, я знаю, где ты, – протянула Эйлиф, поигрывая волосами. Ее кожа легкого голубоватого оттенка, как обычно, была сплошь покрыта венками; на оголенной груди Нико видел речушки цвета индиго, словно прожилки на восстановленном японском фарфоре. – Было не так уж и трудно. Шалунишка, – подумав, кокетливо побранила она его.
– И все равно ты не должна была сюда проникнуть, – грубо произнес он.
– Николас, я же не виновата, что тебе не ответили на запрос о чарах против нелюдей.
Справедливо. Когда они устанавливали охрану, эта мысль бегло приходила ему в голову, но архивы не помогли. Едва выпала возможность, Нико прокрался в читальный зал и заполнил форму, перечислив все возможные варианты: «отпрыск нелюдей», «продолжительность жизни гибридов», «?? типа как бы нарколепсия» и (уже отчаявшись) «защита от чьей-либо матери», скормив ее потом разумной, как ему казалось, старомодной системе пневматической почты. Но запросы отклонили. Несколько недель он не сдавался, формулируя просьбу иначе, расширяя, а потом сужая конкретику, но все, чего удалось добиться от архивов, так это скучные энциклопедические источники: атлас известных нелюдей и их происхождения, больше напоминавший сказку, и несколько томов сплошной генеалогии фейри. Получилось отыскать неподъемный кирпич со справочными материалами о магии нелюдей; его Нико передал Рэйне, однако никому не мог сказать, зачем ему защита от одной конкретной русалки.
То есть рассказать-то мог, просто никто не воспринял бы это го всерьез. К тому же Нико Эйлиф казалась не опасной, а… сомнительной и почти всегда несдержанной. Но архивы были наглухо закрыты для требований сверх обсуждаемой темы, а значит, если Нико надеялся помочь Гидеону, сперва стоило открыть кое-какие двери Общества – пройдя посвящение и обеспечив себе следующий год свободного исследования. То есть для начала Нико должен был не дать Эйлиф разнести дом. Ну или, если на то пошло, не угробить самого Гидеона.
– Итак, чары, которыми ты окружил моего сына, – перешла она к делу.
– Нет, – ответил Нико, ведь если для него Эйлиф почти не представляла опасности, то Гидеон – дело совсем другое. – Ты вообще понимаешь, чего мне стоило их навести? И оставить Гидеона без присмотра?
– Что ж. – Эйлиф поджала бледные губы. – Вижу, ты не разбираешься в вопросах потомства.
– Как и ты! Пользуешься им, и это бесит. Гидеон не хочет впускать тебя, Эйлиф, и ты не пройдешь к нему.
В ответ Эйлиф непринужденно облокотилась о соседнюю мойку и опустила взгляд на его бедра.
Затем ниже.
И стала смотреть.
Пристально.
– Хватит мне тут порчу на член наводить, – раздраженно сказал Нико. – Я не передумаю.
Эйлиф со вздохом вскинула руки.
– Ты знаешь, я начинаю от тебя уставать, – визгливым голосом известила она его. – Тебе умирать не пора? Гидеону уже по меньшей мере семьдесят смертных лет.
– Ему двадцать два, – поправил Нико.
– Что? Не может быть, – фыркнула Эйлиф.
– Я лично закатил для него днюху. Которую, кстати говоря, ты пропустила.
Эйлиф только отмахнулась, напоминая, что принятые стандарты материнства – это не про нее.
– Тогда он был ребенком по меньшей мере несколько столетий!
– Он не ребенок, он взрослый. Прожил примерно четверть человеческой жизни.
– Это звучит неправильно…
– А вот и правильно! – возмутился Нико, а Эйлиф издала громкий, переливчатый стон.
– Отдай мне моего сына, – спокойно потребовала она. – Я ему нужна.
– Нет, не нужна.
– Как он будет питаться?
– С питанием у него все ништяк.
Эйлиф с сомнением прищурилась.
– Знаешь, пока ты не появился, у нас все было замечательно.
– Это даже близко не так, – ответил Нико. – Ты бросила сына младенцем в лесах Новой Шотландии, а потом повадилась объявляться раз в несколько лет, таская его за собой по мирам сновидений. Я бы не сказал, что это «замечательно», разве что для тебя одной.
– А для кого же еще? – зло спросила Эйлиф и, помолчав, добавила: – Ах да, еще же есть Гидеон.
– Вот именно, Гидеон. – Нико заметно устал. – Твой отпрыск. Помнишь такого?
– Отдай мне моего сына, – потребовала Эйлиф, дрожа от ярости. – Отдай его мне. Милый Николас, – промурлыкала она, видимо, пытаясь применить к нему некие чары сирен. – Дорогуша, разве ты не мечтаешь о богатствах?
– Хватит, – велел Нико.
– Но…
– Нет.
– Я же хочу…
– Нельзя.
– Так ведь он мой! – взвыла Эйлиф и по-девичьи надулась. – Ну ладно, оставь его себе. Пока что, – предупредила она, а потом, бросив напоследок на Нико очередной испепеляющий взгляд – смесь соблазна и человеческого гнева, – растворилась в воздухе.
– Варона, какого дьявола тут творится? – раздался из коридора голос Либби.
– Дьявол и пришел, – отозвался Нико. – Но ты не волнуйся, я его сбагрил. – Или скоро сбагрит, смотря насколько серьезно Эйлиф настроена мстить или какой на ней висит долг. Это могло сулить проблемы, особенно если Эйлиф должна нынешнему работодателю. К счастью, Гидеона, пожалуй, удастся проведать во сне, не сильно его при этом обеспокоив.
– Как скажешь, – ответила Либби и зашагала к себе в комнату.
Нико быстро настрочил сообщение Гидеону: «Встретимся как обычно?», в ответ на которое пришло поспешное: «Все пучком! Спать лягу рано».
– Что ты сделал? – с ходу спросил Гидеон, едва Нико сел, очутившись у себя в клетке охранительных чар в подсознании. – Что-нибудь интересное, надеюсь?
– Тебе что, скучно, Сэндмен?
[13] – спросил его Нико, приближаясь к прутьям.
Гидеон пожал плечами.
– Наверное, – сказал он. – Есть не так много книг, за которыми можно уснуть.
– А ты перед теликом не торчи целыми днями, – посоветовал Нико. – Вечно ты залетаешь в опасные миры, когда пересмотришь жестокого контента, а стрелóк из тебя, уж прости, так себе.
