Гидеон картинно вздохнул.
– Хвати бранить меня, Ники. Ты же мне не мама.
Это, разумеется, была шутка, но Нико все же поморщился, а Гидеон, заметив это, застыл.
– О нет, – произнес он, тут же побледнев.
Нико вздохнул.
– Со мной все хорошо, Гидеон. Я справился, обещ…
– Что она сказала?
– Ничего. Говорю же, все х…
– Николас! – взревел Гидеон. – Что она сказала?
Жаль, но Нико никогда не умел врать Гидеону. Зато все другое у него получалось исключительно талантливо.
– Ничего особенного, – ответил Нико. – Ты вроде как… нужен ей для чего-то.
– Да знаю, что нужен, – сказал Гидеон, устало почесывая щеку. – В конце концов я всегда ей зачем-то да нужен. Я уж думал, на сей раз она меня оставила в покое, но…
Она замолчал, а Нико снова скривился. Вот и плакала недосказанность во имя дружбы.
– Ты, – сообразил наконец Гидеон и зло посмотрел на Нико. – Ты поставил чары против нее, а мне не сказал, так?
– Что? Бред какой-то, – спокойно проговорил Нико.
– Ты не имел права…
Нико тут же отбросил всякое (и очень вялое) притворство.
– Разумеется, это я их поставил, кто же еще…
– …нельзя вот так вмешиваться, ничего не сказав…
– Я хотел сказать тебе и, вообще-то, уже сказал! Я не виноват, что ты не читаешь пункты мелким шрифтом…
– …последний раз говорю: моя мать – это мои заботы, а не твои…
Нико в ответ на это, само собой, пришел в ярость.
– Как ты не поймешь! Я хочу решать твои проблемы! – чуть не проорал он, и Гидеон, слава богу, заткнулся. – Твоя боль – моя забота, глупый ты хлыщ. Мудак мелкий. – Нико устало помассировал виски, а Гидеон скривил рот в улыбке и чуть не засмеялся. – Чего ржешь? Не смей… не смотри на меня, хватит. Хватит…
– Откуда такие ласковые прозвища, Ники?
– Заткнись. Я зол.
– А почему ты зол?
– Потому что ты, похоже, по какой-то идиотской причине хочешь сам разобраться со всем…
– …хотя решать все сам должен ты, так? – Туше. Вот падла.
– Гидеон, твою ж налево, я богат и чрезвычайно привлекателен, – прорычал Нико. – Думаешь, у меня есть какие-то заботы? Нет, у меня нет забот, так что дай мне заняться твоими. Дай доброе дело сделать, прошу тебя.
Гидеон закатил глаза.
– Ты просто, – вздыхая, произнес он, – невыносим.
– А то. Ты сейчас надежно скрыт от твоей мамаши, так что цыц. Но она точно ищет тебя, – признал Нико. Собственно, об этом он и собирался срочно предупредить Гидеона. – Чары еще какое-то время продержатся, но в конце концов она их разрушит. Или наймет того, кто снимет их. – К несчастью, Эйлиф была куда хуже обычного представителя вида русалок: главным образом потому, что завела много друзей на дне, и большинство из них имело бескомпромиссный допуск туда, куда многие люди и правительства пускать их не хотели бы.
– Я мог бы остаться тут, – задумчиво проговорил Гидеон.
– В царствах сна? – Это поможет, но лишь временно. – У тебя еще есть тело.
– Да.
– Смертное тело.
– Ну, выглядит оно как смертное тело, согласен.
– И оно стареет, так?
– Возможно, да, похоже на то, однако…
– Как-нибудь что-нибудь придумаем, – пообещал Нико. – И насчет твоего срока жизни, и всего остального. Чем тебя лучше кормить, – неспешно стал перечислять он, – куда поставить лоток, как выгуливать… Ну, типа обыкновенный уход за гибридными созданиями…
– Хотя все это будет неважно, если мама угробит меня.
Пришлось Нико отойти от прутьев и быстро сосчитать до трех, чтобы дать разумный ответ.
– Не надо, – со смесью злобы и муки в голосе произнес он, – говорить такого.
Однако Гидеон, который не уставал дивиться поступкам Нико, лишь улыбнулся.
– Да не парься ты из-за меня, – сказал он раз уже, наверное, в миллионный, да все зря. – Сомневаюсь, что она меня по правде убьет. А если и убьет, то случайно. Она же просто очень небрежная.
– Она дважды чуть не утопила тебя!
– Что-то не припомню.
– Да как такое забыть-то?!
– Справедливости ради, она просто не знала, что я не умею дышать под водой. В первый раз – точно.
– Это, – пораженно проговорил Нико, – не оправдание!
Гидеон же расхохотался.
– А знаешь, вот Максу все это по барабану. Брал бы с него пример.
– Это как? Задницей ковер протирать?
– Нет. И он так больше не делает. Слава богу.
– Гидеон, я просто хочу, чтобы все у тебя было хорошо, – умоляющим тоном проговорил Нико. – Por favor
[14]. Je t’en supplie
[15].
– Все хорошо, Нико. Забота обо мне – это для тебя лишь предлог не жить своей жизнью, о которой, к слову, я ничего не знаю, – подчеркнуто напомнил Гидеон. – Ты мне расскажешь что-нибудь или и дальше будешь держать, как принцессу в башне?
– Ну, во-первых, принцесса из тебя ужасная, – пробормотал Нико. – Твою фигуру в корсет не втиснешь, а что до остального, то будь моя воля…
– Нет твоей воли, – предостерегающе произнес Гидеон и скривился. Отвернулся, а потом добавил: – Знаешь, я за тебя тоже волнуюсь. Забудь о тщеславии и признай: тебе и без меня забот хватает.
– Например? – хмыкнул Нико, демонстративно приглаживая свою пышную шевелюру.
– Я… забей. – Гидеон пожал плечами. – Я только хотел сказать, что это улица с двусторонним движением.
– Ну, уж это-то я знаю. Я бы так по-рыцарски не посвятил себя никому, кто не сумел бы заметить, какой я интересный.
– И еще ты очень преданный.
– Настолько же, насколько интересный. Вот мы и выдохнули.
Гидеон посмотрел на него так, будто хотел хлестнуть по лицу газетой. Все как обычно.
Да, как ни странно, дела у Нико и правда шли довольно неплохо. Они с Либби очень даже поладили и спорили только по академическим вопросам («Одно дело – остановить время, и совсем другое – пытаться развернуть его», – прокомментировал он ее последнюю теорию, но у нее, само собой, нашлось что возразить), да и с Рэйной дела задались. Нико хорошо питался, и окружающих ему убить не хотелось. Без Каллума и Тристана он бы прекрасно обошелся, однако ему встречались противники и похуже.
Конечно, не хватало маленьких радостей вроде свободы смыться из дома или возможности перепихнуться… С другой стороны, оно, наверное, даже к лучшему, что Нико ни с кем в особняке не спит. Вот Парисе он, возможно, дал бы с собой позабавиться, просто это не всех обрадовало бы.
