– Заказные убийства, – сказал Нотазай. – Разработка новой технологии, которая входит в интеллектуальное право смертных, но скрыта от людей. Новые виды вооружений, поставляемые только элите. Секретные космические программы для милитаристских стран. Тотально засекреченное биологическое оружие: болезнь, стирающая неугодных, влачащих нищенское существование.
– И вы во всем этом вините Общество? – Громкие заявления, которые, как понимала Рэйна, никак не проверить.
– Даже если эти ужасы не дело рук Общества, то почему оно их не предотвратило? Оно бы только выиграло в итоге.
Где-то в кабинете администрации музея тоненько взвыл умирающий от жажды папоротник.
– Кто-то всегда выигрывает, – сказала Рэйна. – А кто-то проигрывает.
Во взгляде Нотазая промелькнуло разочарование.
– Да, полагаю, что так. Всего хорошего, – сказал он и слился с толпой, а Рэйна осталась смотреть на карточку.
Странно, как он подгадал со временем. А ведь Рэйна предполагала – нечто должно было нарушить покой, который она наконец обрела в стенах Общества, едва она эти стены покинет.
Хотя, если поразмыслить, эта встреча была не просто странной, а очень странной. Нотазай знал о подозрительно узком окошке, когда можно подловить Рэйну за пределами защитных чар Общества. К тому же он нашел ее всего за несколько часов до возвращения в особняк.
Не очередная ли это проверка вроде той же инсценировки?
От одной мысли, что ей что-то помешает вступить в Общество, Рэйна машинально сжала кулак, превратив карточку в жесткий, неприглядный комок.
Другие могут распоряжаться властью как угодно. Рэйна швырнула визитку в мусорную корзину и вышла на холод, не обращая внимания на проклюнувшиеся в трещинах тротуара росточки. Сам разговор о том, чтобы она отвернулась от Общества и бросилась спасать мир, казался нелепым. Взять, к примеру, ее собственные таланты. Да Форум, наверное, первым бы и предложил ей возложить свою независимость на алтарь пропитания планеты, столь безответственно перенаселенной. Кое-кто просит слишком многого, а от нее и так всю жизнь чего-то требуют. Порой даже те, кому она совсем не была нужна.
Персефону либо похитили, либо же она сама бежала от тирании Деметры, тут как посмотреть, – но в итоге она стала царицей. Форум, что бы он там из себя ни представлял, прискорбно ошибся, посчитав, будто у Рэйны нет принципов, когда один из них был совершенно ясен: просто так она себя выпить не даст.
Если этот мир считал, будто может что-то получить от Рэйны, то и пусть. Она с радостью сама его оберет.
Часть VI. Мысль
Либби
Захлопнув дверь, Либби обернулась и увидела Эзру Беда с этими квартирами на Манхэттене: в них просто негде укрыться. А еще стены слишком уж тонкие.
– Я так понимаю, ты все слышал, – груб о сказала она, и Эзра полез в нагрудный карман, оттягивая время.
– Да, – ответил он наконец, прочистив горло. – Послушай, Либ…
Что случится дальше, она уже знала. Еще собираясь домой, Либби не ждала конфет и секса, однако ссора началась, едва она вошла в дверь, и спустя два дня так и не завершилась. Эзра все пилил опилки, допытываясь: где живешь, чем занимаешься, – и это было уже за гранью добра и зла для них обоих. И для несчастных опилок тоже.
– Я уже говорила, – со вздохом напомнила Либби, – мне нельзя ничего говорить, Эзра.
– Да, ты очень ясно дала это понять, – резко ответил тот. И тут же скривился, осознав, как агрессивно звучат его слова, и осторожно сдал назад: – Послушай, я не хочу снова из-за этого цапаться…
– Ну так и не начинай.
Не в силах просто стоять, Либби в отчаянии заметалась по квартире, а Эзра принялся виться вокруг нее, и вскоре она почувствовала себя так, будто он ее душит.
– Я просто волнуюсь за тебя, Либби.
– Не надо. – Стоило бы, наверное, сказать это помягче.
Другое дело, что мягкости в Либби почти не осталось.
– И как прикажешь быть? – печально взмолился Эзра; босой и лохматый, он казался воплощением беспощадной бытовухи. – Спустя полгода ты возвращаешься без предупреждения? Отлично. Нельзя говорить, где ты все это время пропадала? Ладно, хорошо. Но вот заявились непонятные личности, они докучают тебе, а ты… что? Прячешь их от меня?
– Да. Ты здесь ни при чем, – все так же резко и раздраженно ответила Либби. – Я знала, что ты мне не доверяешь, Эзра, до конца ты мне никогда не верил, но это уже ни в какие ворота…
– Дело не в доверии, Либби, это вопрос безопасности. – Ну вот, опять. – Если ты во что-то вляпалась и ситуация тебе не по зубам…
Либби сжала кулак.
– Ты думаешь, что мне хватило глупости влезть в неприятности и теперь нужна твоя помощь. Верно?
– Либби, не надо, – вздохнул Эзра. – Ты моя девушка. Я тобой дорожу. Хорошо это или плохо, но я за тебя отвечаю, и…
– Эзра, послушай меня внимательно, потому что больше я повторять не стану.
Она приблизилась к нему, всем своим видом давая понять: это последний вопрос, и все, тема закрыта.
– Я, – холодно проговорила Либби, – не твоя.
Возражений она дожидаться не стала. Уже по выражению на лице Эзры она поняла, что ответ ей не понравится. Хотелось просто собрать вещи, заорать и заплакать, потребовать… Одним словом, разосраться.
Однако Либби вымоталась и просто молча открыла дверь, уверенная лишь в том, что хочет уйти и позволить Эзре проводить ее взглядом.
О скоропалительном побеге Либби пожалела мгновенно. Не помешало бы хоть пальтишко накинуть. Дрожа в темноте, она прошла мимо пиццерии на первом этаже дома, в котором жила, посторонилась перед пьяным студентиком и посмотрела вперед – в сторону дома Нико. Определенно, это идея, но если она и знала того, кто не проявил бы сострадания – или от чьего сочувствия не было бы никакого проку, – то это Нико, не переносивший Эзру на дух.
Не говоря уже о том, что, если она пойдет к Нико, придется с ним обсуждать людей, которые ее навещали.
– Элизабет Роудс? – обратилась к ней женщина с акцентом жительницы Бронкса. Если бы не дорогой платок, которым она прихватила свои некрашеные волосы, Либби приняла бы ее за одну из активистов, пристающих на улице с намерением поговорить об окружающей среде, веганстве или об угрозах твоей бессмертной душе. – Не уделите ли минутку вашего времени…
Дрожа и прогоняя воспоминания, Либби направилась к станции метро.
И почему никто не предупредил о других организациях, которые попытаются их перехватить? Ладно, Атлас упоминал какой-то там Форум, но при этом забыл сказать, что на два дня кандидаты попадут под прицел вражеских вербовщиков.
Или это была некая проверка вроде той же инсценировки? Может, так испытывали их преданность?
