Глаза бы его не видели.
Хотя…
Хотя.
Он все же ее парень.
– Ну, ни к чему этот хмурый вид, – сказала Париса, выпрямляясь и забирая у Тристана бутылку, когда заметила в дверях Либби. – Давай лучше к нам.
От неожиданности Либби моргнула. Она и не поняла, что ее заметили.
– Я, – начала она и запнулась. – Это же… вроде как личное, так что…
– Выпей, Роудс. – Голос Тристана звучал словно низкие раскаты грома, а в его глазах плясало темное веселье. – Тебе уж точно нужно.
– Мы не укусим, – пообещала Париса. – Если ты, конечно, сама такое не любишь.
Либби оглянулась через плечо. Ее так и подмывало покинуть читальный зал.
– Я просто собиралась…
– Что бы это ни было, Роудс, до утра подождет. Присядь. – Тристан мотнул головой, приглашая ее сесть на пол рядом с ним.
Либби медлила в нерешительности, не зная, верный ли это выбор, однако мысль о том, что она будет не одна… соблазняла. Да и Тристан, знал он это или нет, говорил верно: поизводить себя можно и завтра.
Либби шагнула к ним, и Париса одобрительно улыбнулась, протянув ей бутылку. Либби плюхнулась на пол по другую сторону от Тристана и сделала глоточек.
– У-ух, – поморщилась она, когда алкоголь обжег ей горло. – Что это?
– Бренди, – сказала Париса. – С добавлением эфирных масел.
– То есть…
– То есть абсент, – подсказал Тристан. – Это абсент.
– О. – Либби чуть не окосела с единственного глоточка.
– Дай угадаю… – Париса со вздохом протянула руку за бутылкой. – Ты не фанат выпивки.
– Не самый большой, – подтвердила Либби.
Париса снова поднесла бутылку к темно-красным напомаженным губам. Платье на ней было темно-синее, почти черное, и Либби подумала, что никогда не умела ловко стягивать такие шмотки.
– Можешь прямо сейчас поупражняться, – хихикнула Париса, не отнимая бутылки от губ.
Щеки Либби залило краской. Несмотря на ментальную защиту, Париса раз за разом ухитрялась прочесть больше, чем Либби хотелось бы.
– Я имела в виду, что у меня никогда не было возможности носить ничего такого… – Она закашлялась. – Просто в моде не разбираюсь.
Париса подалась вперед, возвращая абсент Либби. В этот момент бретелька легко сползла у нее с плеча, зависнув над пустотой, которую, по идее, должен был заполнять бюстгальтер.
– А я в буквальном смысле, – сказала Париса именно в тот момент, и Либби поперхнулась.
Тристан рассмеялся.
– Должно быть, и к тебе из Форума приходили, – сказал он Либби, которая только что отошла от приступа отдающего абсентом кашля. – И что же такого глубоко личного они раскопали о тебе?
– Ты мне скажи, – ответила Либби, делая очередной глоток. Не хватало еще вести такие разговоры на трезвую голову. Она и так уже чувствовала себя незрелой малолеткой.
– С нами, все, к несчастью, очень прозаично. Мой батя – криминальный босс, все по-старому, ничего не изменилось, – сообщил Тристан, сильнее смутив Либби. – Та еще сволочь. Но маг серьезный.
– Правда?
– Ты что, об Эдриане Кейне не слышала? – спросил Тристан. Либби покачала головой, и он усмехнулся. – Шучу. Я и не ждал, что ты шаришь в криминальном подполье Лондона.
– Он как крестный отец?
– Немного, – сказал Тристан. – Только от отца в нем меньше. – Он взялся за бутылку и, не дожидаясь, пока она ее выпустит, поднес к губам. – Ты бы ему глянулась, – сказал он, сделав глоток и по-собачьи встряхнувшись.
Либби искоса глянула на Тристана, не зная, что это было: оскорбление или нет. Тристан выдержал ее взгляд и вопросительно выгнул бровь.
Вроде бы не оскорбление.
– А я, конечно же, шлюха, – заметила Париса, когда Либби поперхнулась очередным глотком. – Уверена, есть более приличный термин, но я пока не в настроении его искать.
– Эскортница, нет? – предложил Тристан.
– Нет, я же не профессионал. Скорее исключительно одаренная донжуанка, – сказала Париса. – Начала после окончания парижского универа. Нет, – поправилась она, порывшись в памяти, – еще когда училась, но тогда это было просто хобби. Типа как с Олимпийскими играми, на которые допускаются только спортсмены-любители.
Уточняющие вопросы Либби предоставила задавать Тристану.
– И начала ты, наверное, с преподавателя? – спросил он.
– Само собой, да. Ученые в этом плане обделены жестче всех. Ну или сами о себе так думают. В жизни они те еще извращенцы, просто прозябают в таком узком осколке реальности, что никогда бы не покинули своих кабинетов посмотреть, как дела с сексом у остальных.
– С тобой или вообще?
– Вообще, – уточнила Париса, – но и со мной тоже.
Тристан хихикнул.
– Ну а потом?
– Потом был французский сенатор.
– Вот это скачок наверх, а?
– Не то чтобы… Политики – самые неразборчивые и скорострельные. Надо было попробовать, чтобы потом срыгнуть и не вспоминать.
– Понравилось хотя бы?
– Ни капельки. Самая моя короткая интрижка, которой я меньше всего горжусь.
– Ясно. Ну а после сенатора…
– Наследник. Затем его отец. Затем сестра. Впрочем, семейные праздники я никогда особо не любила.
– Понимаю. Любимчик у тебя среди них был?
– Конечно, – сказала Париса. – Их собачонка меня просто покорила.
Либби ошарашенно переводила взгляд с одного на другого. Она просто не понимала, как можно столь открыто… и непочтительно обсуждать сексуальные похождения.
– О, его это утешает, просто он ни за что не признается. Зная правду о моей омерзительной натуре, Тристан только убеждается в своих глубочайших подозрениях насчет человечества, – ответила Париса на мысли Либби, поймав на себе ее взгляд. – Уверена, если Тристана пырнуть ножом посреди оргазма, он еще найдет в себе силы простонать «Я так и знал», и только потом отдастся холодным объятиям смерти.
– Ты права, но с этих пор я стану искать ножи, – двусмысленно сказал Тристан, чем вроде как должен был подтвердить свою связь с Парисой, но вместо этого лишь усилил недоумение Либби.
Так было между ними что-то или нет?
– Нет, – ответила Париса, – но вообще ты ему нравишься, Роудс. Правда ведь? – спросила она, обращаясь к Тристану.
Тот какое-то время смотрел в глаза Парисе, тогда как у Либби все внутри переворачивалось от смущения. Конечно же, это шутка. Да, Париса умеет читать мысли, но сейчас она просто стебется над Либби.
Или нет?
