– Думаю, Роудс мне сильно нравится, – как-то уж очень просто ответил Тристан, а Либби быстренько решила, что чýдно было бы поскорее сменить тему.
– Значит, Форумчане попытались… шантажировать вас? – спросила Либби, прочистив горло. – Вымогали что-то или нет?
– Вроде того, – закатив глаза, подтвердила Париса. – Я бы, может, и подумала, но они подкатили так неприятно. Так бысстыже и откровенно. – Она даже вздрогнула от омерзения. – Случались у меня бурные романы, но и в них достоинства было больше.
– Ты правда думала над их предложением? – чуть не захлебнулась абсентом Либби, испытывая жжение в груди и одновременно животе. – Серьезно?! – против воли чуть не взвизгнула она. – Вдруг это…
– Ловушка? Сомневаюсь. Это как-то не в духе Общества.
– Но во время инсценировки…
– Из нас сделали легкие мишени, – подсказал Тристан. – Технически это была не ловушка.
«Наверное, он прав», – подумала Либби и тут же нахмурилась, припомнив, о чем начинала говорить Париса.
– И все же… Ты подумывала принять предложение Форума?
– О да, конечно, – подтвердила Париса. Она забрала у Либби бутылку и, показав ее Тристану, посмотрела ему в глаза. Тристан выгнул бровь, а потом запрокинул голову, чтобы Париса плеснула ему в рот абсента. Слизнул с губ капли и закашлялся от смеха, когда Париса пролила напиток ему на подбородок. – Упс, – сказала она, утирая ему лицо подушечкой большого пальца, а после отпивая сама. – Короче, – сказала Париса, возвращая бутылку Либби, – у меня пока вроде как нет причин присягать на верность Обществу. Я же не прошла посвящение, да?
– Так-то нет, но… – Либби, нахмурившись, забрала бутылку. – По мне, это…
– Отдает изменой? Возможно, хотя верность за мной никогда не водилась. – Париса скосила взгляд на Тристана. – Как насчет тебя?
– Меня? Я однолюб, мисс Камали, – криво улыбнувшись, ответил он. – Почти все время.
– Почти все время, – одобрительно повторила Париса. – Но ведь «почти» не считается?
Либби сделала внушительный глоток из бутылки, внезапно ощутив, что ей требуется побольше этой отравы.
– А почему… м-м… – начала она, и Париса обернулась. – Можно спросить…
– Почем у секс? – подсказала Париса, и щеки у Либби снова налились жаром, а кожа покрылась мурашками. – Мне это нравится, Элизабет. И еще потому, что большинство людей – идиоты, которые платят за него, а жизнь в обществе стоит денег.
– Да, но разве это не… – Либби запнулась. – Ну…
– Ты хочешь знать, не нахожу ли я секс за деньги унизительным? – равнодушно проговорила Париса. – Ведь так?
Либби немедленно пожалела о сказанном.
– Я просто… ты же явно очень одаренная, и…
– И свои таланты применяю умеючи, – согласилась Париса, а Либби неуклюже поднесла бутылку к губам, лишь бы хоть чем-то занять руки. – И не отказывают мне именно благодаря отношению вроде твоего. В конце-то концов, если бы мы все могли в любой момент заняться необузданным и упоительным сексом, стали бы заморачиваться с моногамией? А социальное клеймо вроде твоего держит нас в угнетении, знаешь ли, – заметила Париса и поддела донышко бутылки, чтобы Либби сделала глоток побольше.
Переполнив рот, абсент потек по щекам, и Либби прикрыла слезящиеся глаза, а Париса засмеялась, забирая бутылку. Вкус аниса, такой чуждый и горько-сладкий, развязал Либби язык.
– Неужели необходимость в эмоциональной привязанности совсем не внушает тебе отвращения? – проворчала Париса, поглаживая кончиками пальцев ее шею и лениво теребя прядки. – Мужчины особенно требовательны, выпивают нас досуха. Неси их бремя, лечи их раны… Мужики всегда в поиске хорошей женщины, но что они предлагают взамен?
В уме проскочили вспышки обиды на Эзру.
– В другой день я бы нашла что ответить, – промямлила Либби, и наградой ей стал как никогда пренебрежительный смех Тристана, дрожь которого она ощутила локтем. Тогда Либби прильнула к груди Тристана и теперь уже чувствовала его смех всем своим телом. – И все же, Париса, ты телепат. Их и так мало, а ты – так вообще исключительно одаренная. Просто… – Либби пожала плечами. – Не понимаю, что ты с этого имеешь?
– Ну ты ведь делаешь что-то, чтобы облегчить себе жизнь, так? Ты поднимаешься по лестнице без помощи магии, но силу притяжения все равно отрицаешь, правда?
– И что? – спросила в ответ Либби. Тристан потянулся за бутылкой и задел ее пальцы; тогда Либби еще раскованнее прижалась к нему, как бы ища покровительства. – Не понимаю, при чем тут вообще это.
– Ну, для тебя секс – это чисто физический акт, хотя разум в этот момент открывается не менее полно, – сказала Париса. – Попытки пересилить чье-то сознание, подчинить его – все пустая трата энергии. Но когда мужчина входит в меня, мне даже пальцем шевелить не надо, чтобы в точности понять, кто он и чего хочет. Его даже спрашивать не приходится, он сам все расскажет. Да и зачем навязывать требования, тратить на это силы и энергию? Я могу привязать человека к себе, просто дав ему то, чего он хочет больше всего остального, и это не будет стоить мне и капли усилий.
В этом была какая-то логика. Тристан тем временем сел поудобнее, приобняв Либби за талию и задев при этом полоску кожи между поясом джинсов и кромкой свитера. Либби невольно опустила взгляд на его грудь.
Увидела тонкий рубец.
– То есть ты их используешь, – сказала Либби, прочистив горло и снова посмотрев на Парису. – Своих… любовников?
– Они доставляют наслаждение мне, а я им.
– Это всегда мужчины?
Париса молча увлажнила языком губы и улыбнулась уголком рта.
– Большая часть женщин не столько любят своих избранников, сколько банально жаждут их одобрения и преданности, – сказала она. – Они в большинстве своем хотят, чтобы их ласкали, как никто больше не будет ласкать, и почти все они ошибочно полагают, будто для этого нужна влюбленность. – Она забрала бутылку у Либби. – Но стоит нам понять, что мы можем получить удовлетворение, не принадлежа кому-то, что можно прийти в экстаз без отношений, не быть во власти чужих слабостей, ошибок и неудач, множества невыносимых травм, как мы обретаем свободу, не так ли?
Либби не сразу заметила, что Париса убрала бутылку в сторону, ее отвлекла рука Тристана, коснувшаяся ее поясницы, и розовый аромат длинных, ниспадающих вуалью волос Парисы – так и тянуло до них дотронуться. На губах Парисы еще не высох алкоголь, бретелька шелкового платья, которую она так и не поправила, сползла еще ниже. В голосе Парисы слышалось приглашение – пряное, как абсент, и теплое, как потрескивающий в очаге огонь.
– Ты недооцениваешь свою силу, Либби Роудс.
У Либби перехватило дыхание, когда Париса придвинулась ближе, чуть не садясь на колени Тристану, и убрала волосы от ее щек. Либби не могла пошевелиться, а губы Парисы, такие теплые и мягкие, коснулись ее. Нежно и призывно. Было жарко, но Либби все равно слегка задрожала, а рука Тристана в это время поднималась все выше вдоль ее спины, осторожно минуя разрезы на свитере. Либби робко и легко поцеловала Парису в ответ.
