– Ну что ж, – произнес Атлас, вставая из-за стола, и Рэйна вздрогнула.
– Постойте. – Она сглотнула. – Покажите мне рукопись.
Атлас выгнул бровь.
– Вы же сказали, что я просто должна дать три ответа, – напомнила Рэйна, и уголки его губ чуть приподнялись в знак одобрения.
– А ведь правда, сказал.
Взмах руки – и между ними в воздухе повисла книга в переплете ручной работы. Обложка осторожно приподнялась, открывая содержимое: написанные от руки строчки мелких символов, смесь древнегреческого и псевдоиероглифических рун.
– Про какое заклинание вы читали? – спросил Атлас, когда Рэйна потянулась к страницам. – Прошу прощения, – произнес он и жестом руки отодвинул книгу от нее на несколько дюймов, – вам нельзя ее касаться. Ее из архивов-то вынимать запрещено, однако я все же надеюсь, что вы докажете результативность моих усилий. Так про какое заклинание вы читали?
– Я, э-э… Укрывающие чары. – Рэйна вчитывалась в рукопись, но понимала от силы половину. В Осаке руны преподавали на базовом уровне. В Токио программа была получше, но опять-таки пришлось бы платить. – Те, которые Цирцея применила для сокрытия острова.
Атлас кивнул, страницы книги сами собой перевернулись, и Рэйна увидела голое изображение Ээи; но часть с письмом кто-то вырвал. Это было грубое, незавершенное заклятие, но Рэйна и такого не могла освоить в пределах базовой медитской теории. Чары иллюзии в Осаке преподавали только иллюзионистам, а она в их число не входила.
– О-о-о, – протянула Рэйна.
Атлас улыбнулся.
– Пятнадцать минут, – напомнил он ей и заставил книгу исчезнуть.
Выходит, и тут не без подвоха. Таких увещеваний Рэйна никогда не любила, но логическая часть ее понимала, что зазывать ее никогда не перестанут. Она была колодцем силы, хранилищем за тяжелыми дверьми, и либо люди найдут способ взломать их, либо ей придется время от времени открываться. Но только перед достойным просителем.
Она закрыла глаза.
«Можно?» – спросили семена тоненькими голосками на своем языке, который ощущался как покалывание на коже. Они напоминали детей: «Мам, ну можно-можно-можно?»
Рэйна вздохнула.
«Растите, – велела она на их же языке. Она не знала, как воспринимают ее ростки, но, видимо, они все прекрасно понимали. – Берите что вам надо, – ворчливо добавила Рэйна, – только растите».
И она всем нутром ощутила облегчение, услышав: «Да-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а».
Когда она снова открыла глаза, семечко у ее ног, оказалось, выпустило множество тоненьких веточек, поднявшихся к потолку и распространившихся по нему, как сыпь. То, которое лежало на столе, сломало крышку надвое и покрыло ее, словно мох – ствол бесплодного дерева. Последнее, расколотое, задрожало и лопнуло пышным, красочным побегом, принявшим форму лозы, а уже на ней набухли плоды. Те зрели и наливались с астрономической скоростью.
И вот когда яблоки округлились, тяжелые и соблазнительно спелые, Рэйна выдохнула, расслабила плечи и в ожидании взглянула на гостя.
– А, – произнес Атлас, поерзав на стуле. Растения распустились так, чтобы не мешать ему сидеть с удобством, но, оказавшись между навесом из веточек и плотным ковром из корней, он уже не мог пошевелить ногами или встать. – Выходит, это и дар, и талант.
Рэйна и сама знала себе цену, а потому не стала комментировать.
– Какие еще у вас есть книги?
– Я пока еще не расширял свое предложение, мисс Мори, – ответил Атлас.
– Я нужна вам, – сказала Рэйна, вздернув подбородок. – Никто больше так не умеет.
– Верно, но вы не знаете остальных кандидатов из списка, – сказал Атлас. – У нас есть два физика, лучше которых не встречалось вот уже несколько поколений, уникальный иллюзионист, телепат несравненной силы, эмпат, способный приманить многотысячную толпу…
– Неважно, кто еще у вас есть. – Рэйна выпятила челюсть. – Я вам все равно нужна.
Атлас подумал над ее словами.
– Да, – сказал он потом. – Да, все верно.
«Ха-ха-ха, – рассмеялись растения. – Ха-ха, мама победила».
– Хватит, – прошептала Рэйна веточкам, что спустились и одобрительно потрепали ее по макушке. Атлас же встал и, посмеиваясь, протянул ей карточку.
– Возьмите, – сказал он, – и где-то часа через четыре вас по ней перенесет в нужное место.
– Для чего? – спросила Рэйна, и Атлас пожал плечами.
– Я бы предпочел не повторяться, – ответил он. – Всего наилучшего, Рэйна Мори. Это еще не последнее ваше испытание.
Сказав это, он исчез, а Рэйна зло посмотрела на пустое место.
Меньше всего ей нужно было, чтобы кафе обросло растениями, да еще и заказанный кофе остался стынуть на стойке.
Тристан
Три часа назад
– Нет, – произнес Тристан, когда открылась дверь. – Только не сейчас, нет.
– Друг, – простонал Рупеш, – ты здесь уже вечность торчишь.
– Да, – согласился Тристан, – работаю. Уму непостижимо, правда?
– Едва ли, – пробормотал Рупеш, падая в свободное кресло по другую сторону от стола. – Ты же будущий сын и наследник, Трис. Зачем тебе упахиваться, если ты и так все получишь?
– Во-первых, компания – это тебе не королевство, – пробормотал Тристан, не отрываясь от цифр, и взмахом руки переставил их. Оценка пошла слегка вкривь, и он подогнал льготную ставку, понимая, что осторожному совету инвесторов захочется взглянуть на процентный диапазон пошире. – Да и была бы тут монархия, я все равно не наследник. Просто…
– Помолвлен с дочерью босса, – подсказал, выгнув бровь, Рупеш. – Пора бы уже дату свадьбы назначить, знаешь ли, а то с помолвки уже два месяца прошло. Уверен, Иден сгорает от нетерпения.
Так и есть, а еще все более открыто намекает на это с каждым днем.
– Я был занят, – сдержанно произнес Тристан. – И вообще, именно на это у меня времени и нет. Уходи, – сказал он, указав на дверь. – Мне перед уходом нужно провести еще минимум три оценки.
Близился ежегодный семейный отпуск Уэссексов, и Тристану, как обычно, предстояло сопровождать Иден. Четвертый раз он готовился явиться на отдых в качестве плюс одного старшей дочери семьи Уэссекс. Нет нужды говорить, что это было его самым нелюбимым занятием: следить за каждым своим жестом, за языком… Маска благопристойности так утомляла. Хотя все это бесконечное притворство окупалось доступом к несравненной идиллии Уэссексов. Безупречное поведение Тристана сильно расстраивало Иден, которая только и ждала, когда же он лопухнется за семейным ужином. Она бы салют устроила, но для Тристана даже микропроявление агрессии могло стоить места, где его считал наследником тот, кто и отцом-то ему не был.
