– И? – Он, разумеется, не все сказал.
– И, – подтвердил догадку Атлас, – вы редкостный сбой.
– В этом и состоит работа Хранителя? – вслух подумала Париса. – Устранять сбои?
Теперь уже Атлас развернулся к ней лицом, отбросив притворную апатичность.
– Я храню Общество, – сказал он. – Вы пока еще в нем не состоите.
– То есть пока я не вступлю в сговор и не убью кого-то? – подсказала Париса.
– Да, – не моргнув и глазом, подтвердил Атлас. – До этих самых пор.
Париса невольно сжала губы, а любопытство в ней боролось с мятежными импульсами.
– Вы вмешались в исход отбора на потоке Далтона, так? – спросила она. – Спасли его.
– Далтон тоже вмешивался по вашей прихоти, – напомнил Атлас. – Такова уж природа человека.
– Да, но ваше вмешательство – оно намеренное, целенаправленное. Далтон был…
– Его вмешательство было таким же намеренным.
Мысленно Париса взяла безрассудство Атласа и сравнила его с отчаянием Далтона.
– А его когда-нибудь пропускали? Ритуал?
– Без жертвы никогда не обходится, – ответил Атлас.
Несмотря на всю свою настороженность, Париса поверила ему. Пока что это был самый честный ответ.
– Зачем же тогда было спасать Далтона?
– А зачем спасать вас?
Они столкнулись лбами, что было не очень-то умно. Соблазнительница по своей природе, Париса понимала, как бесплодна грубая борьба по сравнению с более тонкими методами. Тогда она расслабилась и привалилась плечом к стене, гася возникшее напряжение.
– Я вам не нравлюсь, – вслух предположила Париса, и Атлас поджал губы.
– Я не питаю ни симпатий, ни антипатий ни к кому из вас. Я не знаю ничего о том, какие вы, – сказал он, проявив редкое для себя нетерпение. – Я в курсе только ваших талантов.
– И что, мои способности пугают вас?
– Вы меня не пугаете, – заверил Парису Атлас.
Она посмотрела на него, мысленно задав вопрос: «Что такое это Общество?»
Ответил он заготовленной и четкой фразой: «Защитники всех человеческих знаний».
«Вы правда в это верите?»
Телепатически лгать было сложно. Истинные мысли состояли из разнообразных материалов, а вот ложь – материя тонкая, ее видно насквозь. Ее изъяны всегда осязаемы: в исполнении неумех они напоминали марлю, а в исполнении матерых – стекло, выделяясь неестественной статичностью.
– Даром никто клятву посвященного не приносит, – сказал Атлас.
«Отвечайте на вопрос».
Он пристально посмотрел на нее, кривя губы не в улыбке, а скорее с легкой иронией.
«Я бы пролил кровь только во имя того, во что верю безоглядно».
Париса ждала не такого ответа, но и этого, впрочем, хватило.
Не для того, чтобы убедить ее в искренности Атласа, разумеется. Он казался лжецом, который давненько носит маску. Вот только зачем? Он, несомненно, хранил отнюдь не банальный секрет, и, если тайна стоила кровопролития, разгадать ее нужно было непременно. Если же история не так проста, то силой Париса все равно ничего из Атласа не вытянет.
Истинную цель ритуала, какой бы она ни была, Париса узнает, лишь перестав сопротивляться.
– Ступайте в библиотеку, – предложил Атлас, на миг застав ее врасплох на середине мысли.
– Сейчас? – нахмурившись, спросила Париса.
– Да, сейчас. – Атлас слегка поклонился, едва коснувшись полей шляпы, и вернулся в коридор, служивший главной артерией в доме. Правда, сделав один шаг, он обернулся и предупредил: – Что бы вы ни искали в голове у Далтона, мисс Камали, вы ищете на свой страх и риск. Я не против, но, как бывает со всяким знанием, бремя находки ляжет исключительно на вас.
С этими словами он наконец ушел, и Париса, все еще погруженная в мысли, направилась к лестнице.
Идти было недалеко, маршрут она освоила давно. Париса остановилась ненадолго и провела рукой по стенам, перебирая чары, словно струны арфы. Все осталось на месте.
Потом она вошла в библиотеку, еще не зная, что найдет или узнает там…
Ничего.
Определенно, ничего необычного. Тристан сидел у стола и потягивал чаек, а на диване, глядя в пламя камина, устроилась Либби. Нико и Рэйна стояли у окна и смотрели наружу. Цвели розы.
Париса осмотрела содержимое комнаты, а потом настроилась на противоположное: на то, чего в комнате нет. Похоже, Атлас – не такая уж и нейтральная сторона, которой прикидывался.
Париса жестом закрыла за собой двери, чем привлекла внимание остальных.
– Кто-то должен умереть, – сказала она и добавила в тишине: – Предлагаю Каллума.
Рэйна даже не обернулась. «Если остальные согласны», – мысленно ответила она, раздраженно взглянув на папоротник в другом конце комнаты.
Либби вскинула голову и взгляд ее серых глаз опасливо заметался по сторонам.
– А где он?
– Где бы он ни был, скоро вернется, – безразлично пожала плечами Париса. – Почувствует обсуждение и придет, с минуты на минуту.
Стоявший у окна Нико нервничал, безостановочно барабаня пальцами по бедрам.
– Это точно так необходимо?
– Все свершится, – напомнила Париса. – Мы либо вместе решаем, кто это будет, либо ждем, кто придет за нами посреди ночи.
Все обменялись недоверчивыми взглядами, испытывая при этом легкое отвращение к ее таланту.
– Я лишь озвучила выводы, – сказала Париса Рэйне. – В конце концов к ним пришли бы все.
– По-твоему, мы все обратимся друг против друга? – в недоумении спросил Нико.
– Мы бы с легкостью могли разбиться на группы, – подтвердила Париса, – и тогда начнется гонка.
Прозвучало очень правдиво, не придраться. Никто уже никому не доверял, видя вокруг потенциальных убийц.
– И кто все сделает? Если мы все же определимся. – Нико прочистил горло. – Если все мы сойдемся на… одной кандидатуре?
– Я и сделаю, – пожала плечами Париса. – Если это правда необходимо и если вы меня поддержите, то я готова.
– Нет.
Возражение Либби и удивило Парису, и нет. Все обернулись, одновременно настороженные и готовые к тираде о том, что убийство – плохо, мораль – добродетель, но ее не последовало.
По крайней мере, в том виде, в каком ее ждала Париса.
– Это должна быть жертва, а не месть, – объяснила Либби. – Разве мы не потому изучаем намерение? Нужно сотворить антиудачу.
Некоторое время все молчали.
Затем Рэйна проговорила:
– Да.
