Но мы все равно рискнули. Времени найти другую компанию не оставалось, к тому же мы не знали, как ее искать и существует ли она вообще. В конце концов, у меня всего лишь не слушались ноги. Обычно об этом даже не нужно никого информировать. На данном этапе не было причин не только отказывать мне в страховании, но и даже повышать сумму взноса. Впрочем, мы с Франсисом за все время путешествий ни разу не воспользовались страховкой и решили, что эта поездка не станет исключением. А если и станет, БАС будет ни при чем.
И тут я перевернулся вместе с коляской. Разбей я при падении голову, как бы мы поступили? Можно было бы вполне аргументированно доказать, что этот несчастный случай был следствием передвижения в инвалидном кресле и мог произойти абсолютно с каждым, но в кресле я оказался вследствие прогрессирующего бокового амиотрофического склероза, и с этим было бессмысленно спорить. Если бы меня пришлось самолетом перевозить в специальную больницу (на территории США, естественно), а потом оплачивать огромные счета за лечение и после вывозить из страны медицинским рейсом, я не смог бы вернуть эти деньги по страховке – и мы бы обанкротились.
Эти мысли я заливал ледяным пивом. Несмотря на глубокий полумрак в баре, я едва различал экран ноутбука. Попытка написать далеким друзьям письмо с сообщением о моем диагнозе и заверениями, что, за исключением БАС, я чувствую себя превосходно, закончилась практически манифестом:
Если смотреть со стороны, новость о недавно диагностированном у меня боковом амиотрофическом склерозе может показаться ужасной: в течение следующих нескольких лет мое тело – но не мозг – будет постепенно отключаться, пока я не потеряю способность дышать – или, если воспользуюсь искусственной вентиляцией легких, не окажусь заперт в себе, как в клетке.
Но мне кажется, это неверная перспектива. Давайте взглянем на ситуацию с позиции моего мозга. Представьте необыкновенное путешествие, которое может совершить постепенно теряющий физическую оболочку разум со мной (его сознанием) на борту.
Если не случится ничего непредвиденного, мой мозг продолжит полноценно функционировать все это время, но само путешествие обещает быть очень странным и все более одиноким. Мы отправимся в Бездну, из которой нет возврата, враждебную ко всему живому. Оттуда очень трудно передавать данные обратно во внешний мир, а весь поток входящих данных (поступающий через глаза и уши, по-прежнему выполняющие свои функции) напоминает трансляцию камеры наблюдения, направленной в одну точку. Если я выберу тот же путь, что и остальные, мне предстоит созерцать больничный потолок. Согласитесь, это довольно скучно.
Поэтому слава небесам, что на дворе двадцать первый век! Если мы с мозгом вынуждены отправиться в Бездну, поглощающую людей, как принято считать, с незапамятных времен, пусть это будет настоящее Путешествие, полное Открытий. Давайте выберем путь НАУКИ.
В этот вояж я хочу взять все доступные новейшие достижение техники: мне не нужно выживать там, я хочу ПРОЦВЕТАТЬ!
Да, я немного бунтарь; сейчас, как и всегда, я верю в свой девиз: «НАРУШАЙ ПРАВИЛА!»
В этом – смысл моей революции. И, прежде чем я окажусь слишком далеко, нужно обеспечить по-настоящему надежное искусственное жизнеобеспечение: дыхание и отправление других физиологических потребностей – вопрос технических приспособлений, а не лечения. Я ищу лучшие способы коммуникации в Бездне и за ее пределами. Мне понадобятся новые высокотехнологичные чувства и моторы, которые заменят отказавшие человеческие, – и они должны быть такими, чтобы мозг мог работать на полную мощность, которая (как и у большинства людей) все еще превосходит самые лучшие компьютеры.
А еще я хочу привнести свет в эту тьму, оттолкнуть Ничто и заселить Бездну – с помощью киберпространства, виртуальной и дополненной реальности и искусственного интеллекта. Учитывая уровень развития современных технологий, мне совершенно не обязательно оставаться в изоляции, становиться одиноким и безжизненным.
Всю свою жизнь я писал книги, обожал музыку и рисование – и сейчас хочу открыть эти виды творчества в новых измерениях. Оказавшись в идеальной смирительной рубашке, я не вижу смысла просто стимулировать мириады клеток скучающего мозга, сочиняя статьи, речи и мелодии или создавая иллюстрации, передающие сложные переживания человека, заточенного в чуждой параллельной реальности. Я мечтаю написать книгу о том, как попал туда, сочинить «Симфонию Бездны», нарисовать картину под названием «Метаморфозы».
А потом отправить их вам.
Если нам хватит сообразительности, мое безумное путешествие без обратного билета в одиночную камеру может закончиться в месте, поразительно напоминающем дом. Да, он будет виртуальным, но, возможно, это сделает его удобнее, чем тот, в котором я сейчас вынужден жить. Новый дом будет приносить больше удовлетворения, окажется более безопасным, в нем станет проще ориентироваться.
Но главное – в этом путешествии, как и в любом другом хорошо продуманном научном эксперименте, я надеюсь раздвинуть границы нашего знания – и, если все будет сделано правильно, помочь миллионам, миллиардам людей во всем мире.
Некоторые сопутствующие открытия моего исследования очевидны уже сейчас: мы подберем способы усовершенствовать жизнь всех парализованных в результате травмы или болезни. Вместе с тем не стоит забывать, что серьезные ограничения дееспособности и одиночество – спутники банального старения. В этой области мы также сможем наметить множество улучшений.
Есть и другие, менее очевидные, преимущества. Пока искусственный интеллект продолжает активно развиваться и совершенствоваться, людям нужно найти способ легко слиться с ним, выясняя, как с его помощью расширить собственные возможности. Или, например, компенсировать деменцию. В противном случае мы как вид останемся далеко позади.
Существенным плюсом в копилку возможных достижений служит то, что все высокотехнологичные системы, с которыми я планирую работать, основаны на применении компьютерной техники. При сегодняшних темпах развития производства любой невообразимо дорогой комплект стоимостью сто тысяч фунтов через десять лет обойдется уже в три тысячи. Значит, он станет доступен большинству. И лично для меня именно это – награда, способная сделать путешествие в Бездну не просто сносным, а стóящим.
Что же в результате? Я не окажусь в изоляции.
Что же с мотивацией? У меня ее будет в избытке.
Есть и еще одна весьма заманчивая мысль, которая то и дело посещает мою голову, пока я готовлюсь нырнуть в Бездну в рамках величайшего в своей жизни эксперимента. Забавно ведь получится, если в результате постоянного круглосуточного наблюдения за здоровьем и работы систем жизнеобеспечения я проживу дольше и получу больше возможностей, чем если бы никогда не заболел боковым амиотрофическим склерозом?
Ответы на этот революционный манифест сложностью и полярностью напоминали наши впечатления от путешествия по Карибским островам. Среди них были и великолепные, и откровенно отвратительные. Большинство начинались с выражения сочувствия. В некоторых вспомнили, что сочувствия достоин и Франсис. Но на этом сходство заканчивалось.
