Его слова словно удар, оставляющий после себя гематому. Если у меня когда-то и была семья, ее давно нет. Моей семьей были лишь Кендара, которая оставила меня одну, и Саенго. И хотя Саенго не является мне кровной сестрой, я и правда пошла бы на что угодно, чтобы защитить ее.
– Хоть Ялаенги нечестно поступили с тобой, это было сотни лет назад. Кого, по-твоему, разгорающаяся война с Ньювалинской империей может защитить, кроме тебя самого?
Бездушный наклоняет голову, глядя на меня задумчиво.
– Тебе следует лучше заботиться о себе самой, – говорит он. – Что, по-твоему, сделают с тобой Ялаенги, когда узнают, кем ты являешься на самом деле? Ты хочешь защитить свою подругу, но что еще так сильно тебя злит? Я ощущаю эмоции в тебе – это обида и страх.
– Ты ничего обо мне не знаешь. – Я сжимаю пальцы, желая схватиться за мечи. В этом мире сновидений раны, что я получила в Луаме, у меня нет, однако я по-прежнему одета в простой темный наряд и сапоги, перепачканные грязью.
Что бы он ни почувствовал в моей душе, я тоже могу распознать в его собственной боль и тоску, а еще бездонную необъятную злость.
– Но я обязательно узнаю. Судьба свела нас самым что ни на есть наилучшим образом. – Бездушный сжимает подлокотник своего трона, и лица, заключенные в дереве, отстраняются от его прикосновения как ошпаренные. – Тебе суждено было пробудить меня, Сирша. Кто еще мог ощутить мое присутствие в Краю пряльщиков? Я ошибался прежде, но сейчас…
– Прежде? – переспрашиваю я. Не верю ни единому его слову относительно судьбы, он может сколько угодно пытаться пробить мою ментальную броню своей магией. Однако это слово, «прежде», оно что-то да значит.
– Ронин тебе не рассказал. Но до тебя была еще одна губительница душ в Краю пряльщиков. Я надеялся, что она меня разбудит, однако теперь понимаю, что она была всего лишь связующим звеном между мной и тобой. Ваша магия очень схожа, из чего я делаю вывод, что вы родственницы. Быть может, она была твоей матерью?
У меня спирает дыхание. Когда Кендара сбежала из Ньювалинской империи вместе с моей матерью, она привела ее в Край пряльщиков. Но почему Кендара мне ничего не рассказала об этом? Сколько еще секретов она от меня хранит? Злость на нее и на все, что произошло с той самой ночи в Талонском чайном домике, давит мне на виски. Я так устала от эмоций и беспокойства за все, что не могу исправить.
– Ремесла очень часто совпадают у родственников, – продолжает Бездушный. – Мой брат тоже был губителем душ.
– И что с ним случилось? – спрашиваю я.
– Империя. – Трон искажается, изгибаясь вокруг Бездушного, точно души внезапно сошли с ума и начали метаться из стороны в сторону. Это продолжается всего несколько секунд, однако мне хочется отпрянуть от этого зрелища.
– Королева Мейлир идет войной на Ньювалинскую империю по твоему указанию? Ты ждал веками, когда тебе выпадет шанс напасть на Ялаенгов. Почему же ты заставил ее делать все за тебя? – Я делаю шаг к нему навстречу. Шагаю уверенно и обдуманно. Я не позволю ему напугать меня дешевыми трюками и гнусными манипуляциями.
Его гнев отражается кривой улыбкой на губах.
– Что такое еще несколько недель? – говорит Бездушный.
– Полагаю, она сообщает тебе последние новости о том, что происходит за пределами Края пряльщиков, – говорю я, останавливаясь в тени огромного дерева.
Души словно кричат, но их рты лишь раскрываются в беззвучном вопле, оголяя пустые глотки. У меня мурашки бегут по коже от одного лишь воспоминания о том, как я пробиралась по Мертвому лесу, шагая среди рук, тянущихся ко мне из деревьев.
Без предупреждения Бездушный вскидывает руку и хватает меня за запястье. Его хватка словно железные оковы, а кожа у него такая ледяная, что обжигает. Мою руку сводит от боли, и страх покрывает меня, точно изморось стекло, однако я не позволю ему увидеть мой страх, не позволю ему думать, что он побеждает.
– Ты слаб, – говорю я шепотом, несмотря на то что его хватка, кажется, может сломать мне кости. Однако я знаю, что права. В ином случае он бы сделал куда больше и не стал бы просто дразнить меня в моем сне.
Взгляд Бездушного зловеще мерцает, когда он говорит:
– О твоих слабостях я тоже кое-что знаю, Сирша Ашвин. Я чувствую твою связь с ней даже сейчас.
Недовольно ворча, я освобождаю руку от его хватки. Не знаю, почему я чувствую боль во сне, однако мое предплечье ноет от боли, когда я отхожу подальше от Бездушного.
– Не смей даже упоминать о ней, – говорю я, наполняя голос всей ненавистью, какую только могу найти внутри себя. Саенго стала фамильяром по моей вине, но это он виноват в том, что она умирает.
– Ее душа сильна, однако она никогда не сможет стать равной нашим. Ваша дружба не может продолжаться вечно. Всё и все, что я знал когда-либо, обратились в прах и пепел, и однажды то же самое случится с вашей дружбой.
Я усмехаюсь:
– Что ты вообще знаешь о нашей дружбе?
– Да, я могу не знать подробностей конкретно вашей дружбы, однако я в курсе, что такое друзья. – Теперь, когда я стою на безопасном расстоянии от него, он опять откидывается на спинку трона. Черный древесный сок течет по изломам коры, собираясь на его плечах. – Я знаю, что такое братья. Я видел, как род Ялаенгов умеет ломать души так, что ни ты, ни я никогда не сможем.
– О чем ты говоришь?
– Я велел тебе спросить у принцессы Эмбер, как они меня создали. Ты пока что не отыскала правду. Спроси еще раз, Сирша. – Голос Бездушного звучит так, точно он бросает мне вызов этой фразой. – Спроси у них, а потом придешь ко мне по своей воле.
Я смеюсь:
– Это мы еще посмотрим.
* * *
Ранним утром нас будит Милли, прилетевшая с новым посланием.
– Это от моего отца, – говорит Саенго, быстро пробегая глазами письмо.
Она сидит в изножье моей кровати, скрестив ноги и спрятав их под одеяло. Ее холодные пальцы упираются в мои икры в том месте, где ночная сорочка обнажает ноги.
Доставив послание, Милли улетает на верхушку сводчатой крыши павильончика и смотрит на нас темными умными глазами.
– Он пообщался с принцем Мейлеком, только вот… ему не нравится, что союзником принца являешься и ты.
Я закатываю глаза. Неужели лорд Панг не может хоть раз придержать раздутое самомнение ради того, чтобы спасти родное королевство?
– Потому что я не рейвинка, – говорю я.
Саенго морщится и сжимает пальцами рукав ночной сорочки.
– Нет, потому что я рассказала ему… кто я теперь.
– О-о-о, – только и могу вымолвить я, и у меня перехватывает дыхание. – Что ж, тогда это веская причина не доверять мне. Будь я на его месте, тоже не захотела бы работать бок о бок с шаманкой, которая превратила мою дочь в фамильяра.
