Понимая, что она намекает на то, что я убила Джонью, я вскидываю бровь. Если бы мне пришлось вернуться в прошлое, я поступила бы снова точно так же. Он убил Фаут.
– Ты провела четыре года, терпя невыносимые задания и насмешки Кендары, и ради чего? Я даю тебе шанс стать тем, кем ты всегда мечтала быть. И все, что мне нужно взамен, это доказательство твоей верности, одно простое задание: привести моего брата-предателя. Кендара говорила, у тебя хорошие инстинкты. Так что же твои инстинкты советуют тебе сделать сейчас?
– Они советуют не доверять вам.
Королева Мейлир улыбается и наклоняет голову, словно я маленький ребенок, которому нужно дать совет.
– Ты доверяешь ньювалийцам больше, чем своей королеве? – спрашивает она. – Я совсем не такая, как они меня описывают, знаешь ли. – Ее голос смягчается, и она опускает глаза. – Мой брат – последний живой член моей семьи. У меня больше никого нет. Ты ведь понимаешь, как это, не так ли? Можешь представить, каково это – быть преданной единственным человеком, которому ты доверяла больше всех на свете?
Однажды я доверяла Кендаре, доверяла как никому другому, если не считать Саенго. И, быть может, Кендара не предала меня и не отдала врагам, однако она постоянно мне лгала, и это так же больно, как предательство. А еще она дважды бросила меня одну, что еще хуже. Любовь приносит слишком много боли.
– Да, я могу это представить, – отвечаю я. – Но вы хотите наказать его за то, что он следовал голосу своей совести.
– Разве мне не следует его наказывать? Я его королева в той же степени, что и его сестра. Более того, я желаю поговорить с ним – хочу понять, почему он так поступил. Он совершил ошибку, но, быть может, мы еще в силах ее исправить.
Слова Мейлир звучат как неприкрытая ложь. Я знаю это, и все же мне невольно вспоминается один из вечеров, который был давным-давно, – праздник в честь годовщины королевской коронации. Тогда устроили пир. И, как обычно, мы с Саенго сбежали из общежития, спрятались в королевском саду и наблюдали за придворными в их прекрасных нарядах и дорогих украшениях. Наблюдали, как в какой-то момент все рейвинские гости затихли, разойдясь по углам бального зала.
И в центр зала вышла королева Мейлир в воздушном наряде, алый пояс которого был изящно завязан на спине. Глядя на нее, принц Мейлек улыбался, и его улыбка была наполнена ни с чем не сравнимой любовью.
Звонкая мелодия флейты наполняла бальный зал, когда брат с сестрой взялись за руки в позе лебедя. Мы с Саенго тогда обменялись воодушевленными взглядами, наблюдая за столь редким событием. Брат с сестрой танцевали так элегантно и так прекрасно, что каждое их движение казалось наполненным магией. Когда королева Мейлир сделала поворот и вытянула руку с развевающимся в танце шелковым рукавом, я помню, как была поражена, осознав, что никогда не видела выражение ее лица столь добрым и нежным.
Тогда это меня даже немного напугало. Королева Мейлир не выглядела жестокой правительницей, которая приказала убить и посадить в тюрьму своих же людей. С простой золотой заколкой в волосах она не выглядела тогда как королева – она была просто прекрасной леди, танцующей с братом, которого любит всем сердцем.
На следующее утро я пересказала этот момент Кендаре, которая лишь посмеялась в ответ и посоветовала мне не забывать, что королеву Мейлир не стоит недооценивать. Королева вовсе не нежна с подчиненными, и, что бы она ни приказала нам, слугам, мы обязаны выполнить ее приказ.
Но принц Мейлек ее брат. Он знает ее как никто другой в этом мире. И я не могу не задумываться о том, что он может согласиться пойти на уступки ради сестры. Когда мы разговаривали с ним в последний раз, он дал мне ясно и четко понять, что по-прежнему ее любит.
– Последний раз я о нем слышала, когда он отправился с тобой в Ньювалинскую империю. – Королева Мейлир по-прежнему улыбается, однако ее нос недовольно морщится. – Не лучший выбор, когда вопрос касается союзников.
Я хмурюсь.
– Почему вы так боитесь шаманов?
Улыбка королевы Мейлир исчезает, мягкость растворяется на ее лице, губы сжимаются в тонкую сердитую линию. Они с принцем Мейлеком похожи, у них одинаковые губы и похожие глаза. Мне не по себе при мысли о том, что эти черты лица могут принимать столь жесткое выражение.
– Магия – это извращение природы, – отвечает королева Мейлир. – Настоящая сила не может зависеть от фокусов и колдовства. Настоящая сила заключается в праве обладать властью.
Меня шокирует ненависть, которой наполнен ее голос. Принц Мейлек говорил, что она всегда была одержима властью, однако я не могу не согласиться, что в ее словах есть доля правды. Любая власть может свести с ума того, кто вырос, не имея ничего.
– Магия – это… – Слова застревают у меня в горле. Я хотела, сказать, что магия – это дар, вспомнив легенду о падении Суриаль. Но что тогда насчет моей магии? Магическое ремесло никто не назвал бы даром. – Магия является частью наших душ, даже человеческих.
– Забавная мысль, однако людям никогда не нужна была магия. Эвейвианцы дожили до нынешних дней благодаря силе своих правителей. И мы не станем преклоняться перед теми, кто извращает природу и порочит богов.
Очевидно, что королева Мейлир приняла решение, поэтому я даже не утруждаю себя тем, чтобы сказать ей, что, как бы я ни любила родное королевство, скорее всего, Эвейвин сумел пережить времена Ялаенгского завоевания и других войн между наделенными магическими силами расами благодаря удачному географическому положению. Расположившись на востоке континента, Эвейвин находится дальше всех от Ньювалинской империи.
Несмотря на то что приходится прикладывать усилия, мне все же удается приказать своему магическому ремеслу отвлечься от души, заключенной в талисмане, и я обращаю свое внимание на другие души в капитанской каюте. Мне под силу различить лишь энергию души королевы Мейлир среди других. Она не такая тяжелая и могущественная, как та, что заключена в талисмане, однако ее энергетика тоже сильная и яркая. И если бы я захотела, то смогла бы вырвать ее душу из тела без единого прикосновения.
Но тогда я задену и души ее солдат, стоящих рядом. Готова ли я убить и их тоже ради того, чтобы положить конец конфликту других королевств с Эвейвином? Единственное, чего я добьюсь таким образом, – заставлю Бездушного отложить на время свои коварные планы. Ну и, возможно, уберегу принца Мейлека от моральной дилеммы, и ему не придется выбирать между троном и родной сестрой.
Мне следует рискнуть. Более того, мне хочется рискнуть, что уже весомая причина это сделать. Я убивала прежде, но я не убийца. Я не чудовище, хотя королева Мейлир меня пытается показать всем именно так.
Кроме того, я дала обещание принцу Мейлеку, поклялась не трогать его сестру. И это тоже весомая причина, чтобы придержать свой пыл.
Несмотря ни на что, мое магическое ремесло жаждет вырваться из-под контроля, пульсируя на кончиках пальцев и требуя свободы. Власть часто опьяняет, и, учитывая, что, с тех пор как королева Мейлир завладела эвейвианским троном, власть определенно свела ее с ума, извратив сознание точно так же, как могущество Бездушного извратило сознание Ронина.
