Патрульных на улицах немного, но я приказываю себе расслабиться и приветственно кивать им каждый раз, когда они нам встречаются. Кивая в ответ, они даже не смотрят в мою сторону. Через несколько минут мы сворачиваем на дорогу, которая идет вдоль стен Великого дворца. Главные ворота открывают только днем. Кроме того, если кто-то решит войти или выйти через основные ворота сейчас, это вызовет слишком много подозрений.
Стражники у боковых ворот видят, когда мы приближаемся. Один из них делает шаг вперед. Я крепче сжимаю поводья. Несмотря на то что капюшон скрывает лицо, я на всякий случай наклоняю голову, чтобы выбившиеся из косы пряди падали вперед, мешая стражникам меня рассмотреть.
Саенго шепчет мне:
– Почему они не открывают ворота?
Я шиплю, прося ее замолчать, и останавливаю дрейков, когда мы приближаемся. За спинами солдат на стене висят факелы, и свет падает им на спины, оставляя лица неузнаваемыми во тьме. Один из стражников поворачивается, чтобы снять со стены факел.
– Мои мечи, – шепчу я и тянусь к Саенго рукой сквозь распахнутое окошко кареты. Однако Саенго не дает мне оружие.
Вместо этого она недовольно кричит из кареты невнятным голосом человека, который выпил лишнего:
– Почему так долго?
Я замираю. Стражники переглядываются. Даже когда она притворяется пьяной, ее голос звучит нетерпеливо. Она разговаривает как рассерженная рейвинская леди, чья веселая ночь, к великому ее сожалению, подошла к концу.
Стражник забывает о своем факеле и спешит открыть ворота. Я медленно выдыхаю. Когда я приказываю дрейкам идти в ворота, один из стражников бормочет:
– Просим прощения, госпожа.
Саенго сердито фыркает внутри кареты. Мне хочется одновременно ударить ее за то, что она так рискует, и поцеловать за то, что она так виртуозно притворяется капризной рейвинской леди, которой, впрочем, и имеет право быть от рождения.
Мы едем по узенькой улочке, ведущей в сад. Если следовать по ней до самого конца, то мы окажемся у загонов для дрейков, но туда нам не нужно. Как только мы скрываемся из поля зрения стражников, я останавливаю карету и спрыгиваю на землю.
Дверца кареты распахивается, и Саенго тоже выходит и отдает мне мечи. Я пристегиваю их к спине, а Саенго вешает колчан со стрелами на плечо, а лук оставляет наготове в руках. Я веду ее через сады, где слишком темно в столь поздний час, можно не беспокоиться, что нас кто-то заметит. Войдя во дворец, мы замедляем шаг, оглядываясь по сторонам, чтобы не столкнуться с патрулирующими коридоры стражниками.
Королевская семья проживает на самом верхнем этаже в западном крыле, однако я ни разу не бывала в той части дворца. Мы с Саенго передвигаемся от тени к тени, огибая зажженные лампы и скрываясь в углах, когда слышим приближение чьих-то шагов. Путь отнимает много времени, однако я привыкла скользить по дворцу незаметно, когда мне нужно было заглянуть в башню Кендары.
Наконец мы добираемся до коридора, где располагается великолепная лестница, ведущая наверх к королевским покоям. Около нее стоят два стражника. Я и Саенго легко с ними справимся, хотя я не уверена, что мы успеем вырубить их до того, как они закричат и позовут на помощь.
– Что нам теперь делать? – шепчет Саенго за моим плечом.
Есть только один способ пробраться мимо стражников, однако я тут же жалею, что мне в голову пришла эта мысль. Если я использую магию, чтобы парализовать их души, они будут стоять неподвижно достаточно долго, и мы с Саенго успеем вырубить их. Но вокруг много и других душ – патрульные в коридорах и слуги, которые занимаются ночными делами во дворце. Риск того, я могу потерять контроль над своими силами, слишком велик.
Не говоря уже о том, что произошло в Мертвом лесу. У меня по спине бежит холодок, когда я вспоминаю призрачные голоса, звенящие в моей голове. Я боюсь снова прикасаться к душам живых людей.
Я качаю головой и вытаскиваю мечи, отвечая:
– У нас нет другого выхода.
В коридоре раздаются чьи-то шаги. Я замираю, а Саенго хватает меня за руку.
– Добрый вечер, – обращается чей-то женский голос к стражникам. Она разговаривает непривычно громко для столь позднего часа. Йен!
Мы с Саенго переглядываемся. Я поделилась своими подозрениями насчет Йен с Саенго, однако мы так и не решили, что будем делать.
– Что-то поздновато для прогулок, не правда ли, Йен? – произносит один из стражников. Очевидно, что они хорошо знакомы.
– Как и всегда, – отвечает она со вздохом. – Не хотела вас беспокоить, но я только что видела двух человек, снующих по западным садам.
– Ты уверена, что это не патруль?
– Может, и патруль. Однако, учитывая беспокойство королевы о своей безопасности в последнее время, я подумала, будет лучше, если я поделюсь с вами.
Второй стражник произносит:
– На всякий случай не помешает проверить. Спасибо, Йен.
Они, недовольно ворча, уходят, оставляя нас в тени, где мы прячемся. Я наблюдаю, как стражники удаляются. Йен ждет, сложив руки за спиной и нетерпеливо теребя пальцы. Она одета в форму служанки, ее волосы заплетены в две косы.
Как только стражники исчезают за поворотом, она спешит в нашу сторону. Мы с Саенго выходим из-за статуи. Когда Йен проходит мимо, я хватаю ее и зажимаю ей рот, когда она вскрикивает от испуга. Только увидев мое лицо, она успокаивается и расслабляется.
Я отпускаю ее, она улыбается и громко шепчет:
– Сирша! Как я рада снова тебя видеть! – Затем она растерянно озирается по сторонам. – А где же принц Мейлек?
Удивление на лице Йен кажется мне вполне искренним. Наверное, я просто выдумываю то, чего нет. И все же на всякий случай вытаскиваю один из мечей.
Йен с беспокойством смотрит на поблескивающий в полумраке клинок.
– Сирша? – Она вопросительно смотрит на меня.
– Принц Мейлек не смог прийти, – отвечаю я. – Он говорил тебе, зачем мы придем?
Йен колеблется несколько секунд, а потом отвечает:
– Вам нужно пробраться в покои принца, а потом в потайной ход.
– Ты можешь нас провести?
Она кивает, затем делает жест рукой, указывая туда, откуда мы пришли.
– Там можно пройти напрямую, – говорит она. – Так мы сможем избежать других стражников.
Когда она поворачивается, чтобы показать дорогу, я гляжу на Саенго, а потом снова перевожу глаза на спину Йен. Саенго кивает, крепче сжимая лук.
Мы шагаем за Йен по темным коридорам и просторным залам, которые, судя по всему, используются слугами. Йен замирает на миг, прежде чем открыть стеклянные двери с золотым узором в виде цветущих бутонов сливового дерева. Выглянув из-за дверей в пустой сад и тропинку среди кустарников, Йен распахивает двери полностью.
