– По чему ты больше всего скучаешь? – спрашиваю я в надежде понять ее.
Голос Саенго дрожит, когда она отвечает:
– По родным.
И в этот момент что-то в душе у меня заныло, словно кто-то стиснул мое сердце в кулаке. Впервые в жизни мне показалось, что я нашла свою семью в лице Саенго. Разумеется, мы не настоящие сестры, но похоже ли чувство родства на это? Слова Саенго больно вонзаются в меня. Она хочет уйти, чтобы быть рядом с настоящей семьей. Я крепче сжимаю ее пальцы, не желая ее отпускать.
– У моей матери сад с цветущими деревьями. В детстве я любила играть там в прятки, пока мать с отцом пили чай. – Саенго глубоко вздыхает. – Я скучаю по тем дням.
– Завтра, – говорю я, словно давая ей клятву, – мы сбежим в сад после обеда. Спрячемся в кустарниках, и никто не увидит нас среди цветов и зелени, и ты сможешь притвориться, будто вернулась домой к матери в сад.
Саенго тихо смеется и крепко сжимает мою руку в ответ.
Затем сон растворяется, затерявшись в океане спутанных воспоминаний, и я понимаю, что снова стою среди развалин в Краю пряльщиков. Мертвый лес окружает меня со всех сторон, а запах гнили и старых могил наполняет мне легкие.
– Ты грустишь, – раздается голос Бездушного за моей спиной.
Я резко поворачиваюсь и вижу, что он всего в шаге от меня. Его темные волосы убраны за острые уши, а яркие янтарные глаза наблюдают за мной с нескрываемым любопытством. Паук ползет по складкам его серой туники, оставляя за собой нить липкой паутины.
Я поднимаю подбородок и говорю:
– Не твое дело, грущу я или нет.
– Не нужно беспокоиться. Королева Мейлир хочет, чтобы ты ослабла, однако я не позволю этому произойти. Твое заключение в Великом дворце скоро подойдет к концу, а затем мы с тобой обсудим все, что нужно сделать, лично.
Если бы королева Мейлир могла решать, она приговорила бы меня к смертной казни или же оставила в этом подземелье, чтобы я умерла от голода, как и другие шаманы, которые были здесь до меня. Мысль о том, что Бездушный заступился за меня и спас мою жизнь, кажется мне жуткой и нелепой, однако я не против, если это поможет выбраться отсюда в скором времени.
– Однако тебя беспокоит не это, не правда ли? – Он скрещивает на груди руки. – Если ты переживаешь не за себя, то значит… – На его губах расцветает скромная улыбка. – …за свою подругу. За своего фамильяра. Как безымянная сиротка подружилась с наследницей древнего рода? Или, лучше сказать, с бывшей наследницей?
Бездушный шагает медленно, однако очень уверенно. Его ноги уже не дрожат, как это бывало в первых общих снах.
– Отец Саенго придет за ней, – говорю я, наполняя голос уверенностью, которой мне недостает. – Заключив ее под стражу, королева Мейлир не добилась ничего, кроме гражданской войны.
Бездушного, кажется, только забавляют мои слова.
– Всеми любимая наследница рода Панг. Ты, должно быть, чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Она могла бы выбрать в друзья кого угодно, а выбрала тебя.
Я стискиваю зубы, чтобы не содрогнуться от его слов. Не позволю ему манипулировать мной с помощью простой истины.
– Быть может, тебе она нужна была куда больше, чем ты ей? – продолжает он негромко рассуждать.
Интересно, что будет, если я его ударю? Ему будет больно или он просто исчезнет, растворившись, как туман, среди теней?
– А теперь она смиренный фамильяр, чья жизнь зависит от ее шаманки. Какое понижение в должности! Возможно, где-то глубоко в душе ты этому даже рада? Теперь она сильно нуждается в тебе.
Его слова пугают меня, а потом наполняют безумным гневом. Я ступаю по пересохшей земле, хватаю его за край мантии. Грубая материя впивается в кожу, а клочки паутины застревают между пальцами.
– Как ты смеешь говорить подобное, – шиплю я сквозь стиснутые зубы. – Нельзя привязать к себе тех, кого любишь.
– Ох, Сирша, – отвечает он мягко. Кровь приливает к моим щекам, когда я слышу, с какой жалостью он обращается ко мне. – Такие, как мы, ничего не могут с этим поделать. В этом и заключается природа магии: прикасаясь к чьей-то душе, мы либо привязываем ее к себе, либо уничтожаем. Другого варианта просто нет.
– Ты ошибаешься. – Да, я не знаю, чего хочу и где моя родина, я могу использовать мою магию, чтобы слепо следовать во тьме и надеяться на лучшее, однако я уверена: он ошибается.
Его красивые лживые слова, ядовитый шепот и гадкие соблазнительные идеи не сработают. После долгого времени, проведенного в сомнениях и неведении, внезапное осознание правды меня опьяняет.
Саенго – моя семья. Не та семья, которая привязана ко мне по праву крови или клятвой, – она выбрала меня сама. Я ни за что не заставлю ее находиться рядом со мной против воли, и я никогда не гордилась тем, что столько отняла у нее.
Если бы только я смогла перестать бояться, бояться навредить другим и стать чудовищем, каким желает увидеть меня Бездушный. Я с радостью отдала бы душу за Саенго, если это было бы возможно, однако я не могу, и мое магическое ремесло – единственное, что поможет нам обеим выжить в сложившейся ситуации.
Я губительница душ. И я могу продолжать бежать от себя или же принять себя такой, какая я есть. Если, чтобы спасти свою лучшую подругу, мне придется рискнуть и встретиться лицом к лицу с тем чудовищем, что живет во мне, я смогу сделать и это.
Глава 27
Звук чьих-то шагов по каменному полу пробуждает меня, вырывая из мира сновидения.
Я напрягаюсь, мои чувства обостряются. Это не стражник с едой. Ко мне приближается сразу несколько душ. Мое магическое ремесло тут же разгорается под кожей, но я не двигаюсь с места. Мигающий свет факела освещает коридор, и по стене плывут тени.
Как только солдаты подходят к темнице, тепло огня касается моего лица. Я слышу скрип ключей, и остатки сна покидают меня. Солдат восемь. Тот, который открывает мою камеру, выглядит встревоженным, он двигается быстро и неуклюже. И в какой-то момент он чуть не роняет ключи. Остальные ждут, кто-то сердито следит за ним, кто-то обеспокоенно поглядывает через плечо.
Я не поднимаюсь. Мне хочется посмотреть, что они станут делать. Наконец солдат с ключами распахивает решетчатую дверь и дает знак своим товарищам. Двое из них поспешно заскакивают в камеру и хватают меня за руки, поднимая. Интересно, почему они так торопятся?
Неужели королева Мейлир захотела срочно со мной поговорить? Или Бездушный пригрозил ей из-за того, что она до сих пор не привела меня к нему? Или этим солдатам не терпится от меня избавиться? Сомневаюсь, что они вообще знают, кто я такая на самом деле, и принимают меня за очередную рожденную шаманкой, заключенную под стражу. Королева Мейлир любит все скрывать от своих людей, ничего не объясняя, однако требуя беспрекословного выполнения ее приказов.
