– Нам нужно найти Томаса, – сказал Джесс.
– Знаю, – ответила Морган, и ее уверенная рука, обхватившая его за талию, помогла удержаться на ногах и не упасть. – Пошли.
Третий библиотечный солдат был уже нейтрализован, когда прибыли Джесс с Морган. Капитан Санти покосился на них двоих, а потом его взгляд замер на крови Джесса.
– Ты в порядке? – спросил Санти. Этот вопрос лишь отчасти был продиктован беспокойством. Также капитан явно хотел знать, не помешает ли состояние Джесса их оперативному побегу.
– В порядке, – ответил Джесс, хоть и понимал, что это неправда. – Я вас не задержу.
– Хватит болтать, – оборвал их профессор Вульф, холодным и сердитым, как снежная зима, тоном. – Джесс. Замки.
Растерявшись, в первую секунду Джесс не понял, что от него хотят, но потом достал из кармана свой набор отмычек и подошел к двери темницы.
– Джесс, – раздался тихий голос из-за решетки. Голос звучал хрипло и странно, однако знакомо, и когда Джесс наконец-то поднял глаза, то увидел своего лучшего друга, Томаса Шрайбера, сидящего на полу в углу каменной комнатки. Он был прикован к металлическому кольцу на стене. Крупный молодой человек похудел, отчего, однако, стал выглядеть еще больше, только не таким объемным. Томас теперь не выглядел юным и невинным, каким запомнил его Джесс. Он отрастил бороду, а его спутавшиеся волосы висели до плеч. На Томасе была простая бесцветная рубашка и штаны, настолько изношенные, что их давно пора было выкинуть.
Джесс схватился за прутья решетки отчасти для того, чтобы не поддаться головокружению и не упасть, и произнес:
– Ну и в переделку же ты попал, а, Томас?
– Джесс, – прошептал Томас. Несмотря даже на бороду, и грязные волосы, и все изменения в его внешности, улыбка Томаса была такой же мягкой и доброй. Его глаза странно блеснули, и Джессу потребовалась лишняя секунда, чтобы сообразить, что он видит слезы. – Они забрали нашу машину. Уничтожили ее.
– Забудь. Ты можешь построить новую, – сказал Джесс. У него сдавило горло, а глаза обожгло, но он моргнул, отгоняя слезы. Сейчас некогда поддаваться глупым чувствам. – Давай вытащим тебя отсюда.
Джесс наклонился к замку, но пальцы его не слушались, а мозг работал как-то медленно. «Я должен это сделать, – подумал Джесс. – Я должен вытащить его отсюда».
Затем Халила внезапно похлопала Джесса по плечу и протянула кольцо с ключами.
– У последнего солдата нашли, – сказала она.
«Может, у меня и правда голова треснула», – подумал Джесс и почти что рассмеялся. Перебрав три ненужных ключа, Джесс наконец подобрал тот, что подошел к замку, а затем механизм отворился с гулким щелчком, который, кажется, разнесся эхом по всем каменным стенам. Джесс слышал, как его друг с облегчением выдыхает, и усмехнулся, игнорируя боль в голове и плечах. Джесс распахнул дверь и забежал внутрь, упав перед Томасом на колени.
Пришлось сделать паузу, потому что Томас посмотрел на него сверху вниз, протянув закованную в цепи руку.
– Как же я рад тебя видеть, Джесс, – сказал Томас, и его голос дрогнул. Теперь голос звучал иначе. Слезы выступили на глазах Джесса. – Mein Gott
[29], я думал… я и не думал, что вы придете за мной. Я думал, никто не знает, где я. Мне сказали…
Его голос утих. Джесс проигнорировал протянутую ему руку и заключил Томаса в свои объятия. Лучше Томасу не видеть лицо Джесса. Затем он принялся за дело, разбираясь с замком на цепях.
Профессор Вульф по-прежнему стоял снаружи тюремной камеры, и Джесс осознал, что тот, вероятно, не может заставить себя войти еще раз. Вульф произнес:
– Тебе сказали, что мы все мертвы, не так ли?
Джесс почувствовал, как Томас устало кивает, и поспешно протер глаза рукавом, пока пытался разобраться с упрямым замком. До этого самого момента Джесс всегда думал о Томасе в каком-то абстрактном смысле, представлял его таким, каким видел в последний раз. Не изменившимся. Увидев, что с Томасом стало, Джесс поразился куда сильнее, чем вообще мог бы представить.
– Мне описывали, – сказал Томас. – Каждого из вас. Как вы погибли. Я пытался не верить, но… Но это сложно, когда ты здесь. Мир снаружи перестает существовать.
– Тебе солгали. – Голос Вульфа звучал мягко и успокаивающе, точно тихая ночь. – Их излюбленная тактика, я знаю ее отлично, заключается в том, чтобы сломить разум и дух. Прости, что нам потребовалось так много времени, чтобы вызволить тебя.
– Если бы мы попытались прийти раньше, ложь могла бы стать правдой, – сказал Санти в тот самый момент, когда Джесс щелкнул замком на кандалах и открыл его. Он невольно поморщился, когда увидел, как жутко выглядит кожа на ногах Томаса под ними.
– Ты можешь идти? – спросил Джесс. Вместо ответа Томас поднялся на ноги. И несмотря на то, что Джесс знал, какой высокий его друг, все равно удивился, снова увидев возвышающегося над собой Томаса.
– Конечно, – сказал Томас, попытался сделать шаг и ухватился за плечо Джесса, чтобы не упасть. – Но медленно.
Выражение лица Санти не изменилось, однако было очевидно, что «медленно» – не тот ответ, который хотел услышать его внутренний стратег. Время для побега было на исходе.
– Тогда идем, – сказал Санти. – Так быстро, как только можем.
– Погодите! – Томас повернулся, впервые взглянув на стены своей камеры, и Джесс осознал, что все они исписаны маленькими заметками и чертежами, выполненными аккуратной рукой Томаса. Машины. Инструменты. Томас рисовал нечто похожее на римских львов, затем их части, словно он разбирал их на составляющие, и каждый рисунок изображал их внутренний скелет и фрагменты механизмов. – Мне нужно все это запомнить! Я должен запомнить. Мне не на чем было работать, мне не давали бумагу…
– Но у нас нет времени, Томас. Нам надо уходить, – сказала Глен. – За нами придут. – Ее напряженный голос убедил Джесса молниеносно, и он потянул Томаса за руку к двери. Молодого человека невозможно было бы сдвинуть с места, если бы тот начал сопротивляться, однако Томас последовал, хоть и неохотно, к выходу, все еще глядя на свои чертежи и пытаясь их запомнить. Но как только они вышли из камеры, Томас повернулся к двери, прижался спиной к решетке и сделал тяжелый вздох, дрожа, будто бы наконец-то осознал, что все происходящее сейчас не сон, что и правда теперь он был свободен.
И Джесс не мог сдвинуть его с места, как ни старался.
– Томас? – Он старался говорить тихо, уверенно и спокойно. – Мы не можем здесь останавливаться. Солдаты скоро придут, и тогда мы все окажемся за решеткой. Надо уходить.
– Знаю, – ответил Томас. Он зажмурился, а потом снова открыл глаза, и его взгляд блеснул, фокусируясь. – Это не галлюцинация, правда? Вы действительно здесь. Это правда.
