Вот, сидя на скамейке, она Амадо и заметила.
Парень своим глазам не поверил.
– Альба Инес?! Вы?!
– Я, Амадо. Я…
– Но как?!
Альба чисто формально шевельнулась на скамейке, мол, присаживайтесь. Амадо подумал секунду, но что ему было терять? Совершенно нечего. И он уселся рядом с девушкой.
– Вот так… вы в курсе, что меня похищали?
Альба Инес была не в курсе. Совершенно. Поэтому она пожелала услышать подробности, и Амадо рассказал их. Чего таиться?
Потом он принялся расспрашивать саму Альбу Инес. И девушка рассказала честно.
И про Валерансу, который оказался обманщиком.
И про беременность.
И даже про свою дурость.
Она совершенно не стеснялась, чего тут стесняться? Да, была дурой… что ж теперь поделать? Надо решать этот вопрос, вот и все…
Амадо внимательно слушал. Подобрал прутик и рисовал в пыли какие-то загадочные знаки. Зигзаги, линии, круги…
Когда Альба замолчала, он несколько минут тоже сидел молча. А потом…
– Альба Инес, выходи за меня замуж?!
– ЧТО?!
Рухни Альбе на голову метеорит, она бы восприняла это спокойнее. А что?
Они летают, а раз летают, то и падают. Тут все понятно. А Амадо-то с чего разобрало?
Амадо вздохнул.
– Понимаешь, у нас с тобой схожие ситуации. Тебе нужно прикрыть грех. Мне нужно уйти из дома. Тебе нужен муж. Мне нужна жена с приданым. Я честно говорю, денег у меня практически нет, я попробую устроиться в университет, что-нибудь преподавать…
– Этот вопрос отец может решить, – задумалась Альба.
Связи у Адана Аракона были.
Опять же, одно дело, если ее бросили накануне свадьбы, а другое, если она сама, попав в больницу, влюбилась в Амадо… о, это можно ТАК преподнести… как прекрасную романтическую историю. Только…
– А если ребенок родится похожим на Дженио?
– И что? У меня бабка была светловолосая, по материнской линии. Может, это в нее. Портрет повесим….
Я не лучший человек, наверное, но обещаю тебя уважать. И к твоему ребенку относиться хорошо. Ну… не знаю, полюблю я его или нет, но фамилию свою дам, притеснять не стану…
– А… остальное?
Амадо пожал плечами.
– Если я правильно понимаю, вскоре тебе станет не до остального. Если вообще можно?
– Нельзя, – понурилась Альба.
Супружеские обязанности ей понравились. Дженио был мужчиной изобретательным, опытным и о партнерше заботился. В его профессии иначе и нельзя.
Как там у них будет с Амадо – неизвестно, но после рождения ребенка – почему бы и нет?
– Вот. Сначала поживем, как друзья. А потом и решим, хочешь ты или нет, чтобы мы были вместе.
– Я?
– В таких делах решает женщина. А мужчина может только принять ее решение, – пожал плечами Амадо. – Но если нам будет тяжко вместе… я думаю, мы и это как-то решим. Мои родители так жили… и ничего. Все считали их хорошей парой.
Альба в том числе.
Альба подумала пару минут.
Предложение, конечно, получилось оригинальное. И своеобразное. И…
И девушка решилась.
– Хорошо, Амадо. Я выйду за тебя замуж.
– Я постараюсь сделать счастливой и тебя, и ребенка. И себя, – честно добавил Амадо.
Альба кивнула. Пример родителей и у нее перед глазами был. Папа ведь маму не любил, но женился. И что?
И счастливы!
Иногда оно и так складывается. Не по любви и страсти, а из желания помочь, поддержать, выручить… и получается не хуже. А часто и лучше, чем у многих.
И Альба протянула Амадо ручку для поцелуя.
* * *
– Ну, наконец-то мы можем поговорить!
Паулина смотрела на Тони почти с надеждой.
Ругаться она не ругалась, чего уж тут, все понятно. Одно дело, когда кузина невесть чем занята и даже времени в гости заехать найти не может.
Другое…
Когда в доме такое творится, тут не до гостей. Если бы Тони в тот день опоздала, Паулина сейчас бы занималась похоронами сестры. А то и родителей… каково им было бы такое пережить?
Ох, не надо даже думать… жутко становится.
Пока Альба, пока больница, пока…
Да, про предложение Паулина тоже знала. От Риты.
А вы пробовали что-то скрыть от прислуги? Ну-ну, помечтать, конечно, можно, а вот скрыть – не получится. Эти все узнают. И сразу.
Откуда? Вот так и поверишь в наличие у них лишних пар глаз и ушей.
Слуги были искренне рады за Тони.
Тана Эрнесто знали. Не любили – некромант же, такого любить вредно для здоровья, с ним и рядом-то находиться сложно, но признавали мужчиной надежным и ответственным.
Ритану Барбару – стервой и гадиной.
А Тони… если она любит, и он любит – так чего ж плохого? Совет да любовь! А если кто не согласен… на кухню лучше не заходить. Сеньор Фарра этот союз одобрил, а половник у него тяжелый. И ножи острые.
– Можем, – согласилась Тони. – Что у тебя случилось?
Паулина прошлась по комнате, постукивая каблучками. Тони подняла брови, глядя на девушку. А ведь…
Интересно, правда? Паулина и раньше растрепой не ходила, но тут! Платье из выходных, шелковое, дорогое, волосы уложены в прическу, а не просто заколоты в узел, как раньше, туфельки на каблуках, даже немножко краски на лице…
– Ты куда-то собираешься?
– Нет…
– Тогда… кто он?
Паулина сморщила нос.
– Догадалась?
– Несложно было догадаться, – пожала плечами Тони. – Ты себя-то в зеркале видела?
– А ты себя? – ощетинилась девушка.
– Видела, – охотно согласилась Тони, – и мне нравится то, что я вижу.
Все верно, Тони перестала постепенно использовать снадобья мастера Доменико, вроде как уже и ни к чему. И кожа очищалась. Глаза сияли, волосы падали шелковистой волной, губы улыбались… что еще надо? Лучший рецепт женской красоты – счастье и еще раз счастье.
Паулина фыркнула.
– Вот и мне нравится. И… ему тоже.
– И как его зовут? – начала о чем-то догадываться Тони.
– Его зовут Игнасио, – отчеканила Паулина.
Тони поглядела на нее почти с ужасом.
– Так вы… так ты…
– Мы продолжаем встречаться, – кивнула Паула. И с вызовом поглядела на Тони.
