– Достаточно, Антония. Достаточно. Прошу вас посмотреть на вторую вещь.
Тони пожала плечами и взяла в руки браслет. До платка ей даже дотрагиваться не хотелось.
Гадость, гадость…
И снова – вспышка.
Тот же кабинет. А люди…
Один – опять похож на герцога. Но не только…
Тони помнила внешность Мединальо. Да, тот самый Николас Матео Мединальо, виновник смерти Рейнальдо Шальвена. В кресле сидит его сын.
Никем другим этот юноша оказаться не может. Слишком похож. Глаза, улыбка, поворот головы – все он взял от отца.
И все же…
Что не так? В чем разница?
Тони лихорадочно ищет ответ. А потом понимает…
Мединальо был и оставался человеком. А это уже – измененный. Мединец.
На ковер перед ним, как кучу, сваливают измученного человека. Тони даже лицо его разглядеть не может. Во-первых, он сильно горбится, ему явно плохо. Во-вторых, он избит так, что под синяками кожи не видно. Лиловые пятна сливаются в жутковатую маску.
– Рауль Дези Фуэнтес, – медленно произносит парень. – Рад нашему знакомству, любезнейший сеньор.
Мужчина молчит. А что тут скажешь? Потешить подонка? Вот радость-то…
– Что же вы молчите, сеньор, – петухом разливается юнец, ощутивший свою силу. – Вы нас так искали, так хотели видеть…
Рауль молча сплевывает на дорогой ковер. И это выводит сопляка из себя. Видно сразу – ублюдок.
Тони не относилась к поборникам чистоты крови. Более того, она искренне считала, что брак… ну и что? Хороший человек может родиться и в канаве, подонок может родиться во дворце, а уж о законности рождения и вовсе говорить нелепо. Святить то, что Творец благословил?
Смешно и нелепо.
Ублюдок тут не в плане незаконнорожденности. А просто… мерзкая личность. Тварь. Гнида.
Ублюдок, вот именно…
Унижать связанного? Беспомощного? Избивать его…
Но сцену избиения приходится досмотреть до конца. До того момента, как Мединальо-младший вытирает платочком ботинки и бросает его на ковер рядом с пленником.
– Убрать.
К виду измененных Тони уже привыкла. Подумаешь, морды не те или хвосты в наличии? Бывает! Главное, чтобы вот это до нее не дотрагивалось. Хотя и гадкий же вид у существа, которое слепили из двух частей… верхняя почти человеческая, не считая клешней. Нижняя… у него просто крабьи ноги. Вместо обычных, человеческих, у него лапы краба. Четыре пары. И нижняя часть тела расширена, чтобы они все уместились. Клешни находятся на стыке двух половин. Блекло-серые, даже на вид – гадкие, но очень острые.
Что там у него с размножением, Тони и знать не хотелось. И думать – тоже.
– В темницу, тан?
– Нет, – морщится сопляк. – Брось его в бассейн со своими родственничками. Пусть жрут свежатину.
Тони понимает, что это значит.
Рауль Дези Фуэнтес – тоже. Он закончит свою жизнь в бассейне с плотоядными крабами. И это будет очень больно и мучительно.
Впрочем…
– Рано или поздно, ублюдок, вы все сдохнете.
– А пока сдохнешь ты, – шипит юноша. – Первым!
Рауль улыбается. Горько и насмешливо.
– Попомни мои слова, тварь. Вы сдохнете. Все.
И так это звучит…
Тони в его слова поверила. От и до.
Краб перехватывает человека и почти уносит из кабинета.
Катится по полу дешевенький медный браслет… Мединальо поднимает его и вертит в пальцах.
– Трофей…
– Он долго мучился?
– Кто именно, ритана?
– Рауль Дези Фуэнтес. И не надо лгать. Вы знаете эту историю, герцог. А ваш… предок не мог не поинтересоваться.
– Рауль?! Что с ним случилось?! – взвился внутри голос Шальвена.
Герцог де Медина медленно склонил голову.
– Отдаю должное вашей проницательности, Антония. Он поинтересовался, все верно.
– И? Как он умер?
– Убили? Твари…
И столько ненависти Рейнальдо вложил в эти два слова, что Тони едва не вздрогнула.
Жутко. Страшно и жутко, и больше тут даже сказать нечего. Это уже не обычное чувство. Это… одержимость? Нет, Рейнальдо не одержим местью. Но ни один мединец от него не скроется. Нигде и никогда. Они заплатят и за его жизнь, и за жизнь его друга.
– Вообще не мучился. Крабам нужна вода, а мединцы в те времена… не отличались умом.
Можно подумать, они сейчас стали гениальными. Но эту мысль Тони придержала. Ни к чему.
– Крабы находились в бассейне. В одной части вода, в другой песок. Когда Фуэнтеса туда сбросили, он смог перекатиться и добраться до воды. Откачать и привязать его не успели. Зверушкам пришлось жрать дохлятину. Мой предок был весьма расстроен этим обстоятельством. Больше он такой оплошности уже ни с кем не допускал.
Голос де Медина был таким спокойным, словно он рецепт омлета обсуждал, а не убийство человека. Впрочем, Тони тоже старалась не показать своих чувств. И ледяной холод смерти помогал ей в этом. Легко улыбаться, если у тебя все внутри замерзло. И страхи, и сомнения, и даже нерешительность – всё. Все чувства.
– Рауль всегда был упрямым. Но хоть так…
Мысли Рейнальдо звучали горестным камертоном.
Тони улыбнулась, не боясь показаться странной обоим собеседникам.
– Ваш предок был разочарован.
– Безусловно. Он был молод, его оскорбили…
– Назвав ублюдком?
Герцог поморщился.
– Николас действительно не успел жениться на матери своего сына…
– И не стал бы жениться, – кивнула Тони. – Он рассчитывал на других детей, законных, от богатой невесты…
– Этого не случилось.
– Благодаря Рейнальдо Игнасио Шальвену. И Раулю Дези Фуэнтесу тоже, кстати говоря. Мог бы и поблагодарить за помощь. Кстати, что стало с матерью вашего предка? Она получила награду за то, что сохранила кровь и род?
– Вы в курсе того дела? Да, она стала графиней де Медина и дожила свою жизнь в богатстве и достатке.
– А как жаль, что у нее выкидыша не случилось, – Шальвен злился. Какая разница, сколько лет прошло? Терять друзей всегда больно.
– Мне попалась вещь Шальвена. Поэтому – да. Я знаю о той ситуации, – разъяснила Тони.
