Сексуальные практики в браке
Здесь наше повествование должно обратиться к описанию типичных сексуальных практик средневековой супружеской пары – однако это едва ли возможно. Как мы бы описали «типичные» сексуальные отношения между супругами сегодня, когда они различаются, среди всего прочего, в зависимости от их социально-экономического статуса и этнической принадлежности? Без сомнения, они точно также различались и в средневековой Европе. Однако сегодня мы располагаем данными социологических исследований, по которым, невзирая на их недостатки, мы можем по крайней мере примерно подставить себе поведение населения в совокупности. В Средние века опросов не проводили – поэтому я опишу то, что мы можем знать, и то, чего мы знать не можем.
Типичную частоту половых актов между супругами установить сложно. Запрет на секс в определенные дни мог бы по крайней мере дать нам максимально возможное число сношений, но маловероятно, что все население соблюдало эти запреты. Однако мы можем кое-что сказать о физических обстоятельствах, в которых пара занималась сексом. У супругов чаще всего была одна кровать; в крестьянских семьях в их постели также могло спать несколько детей. В домах аристократов слуги могли спать в спальне хозяина или хозяйки: в среде высшей знати у каждого из супругов часто была собственная спальня, поэтому прислуга прекрасно знала, когда они спят вместе. Тем не менее, полог скрывал их от посторонних глаз даже когда слуги оставались в спальне, где также хранились важные документы и ценности.
Кажется вероятным, что супруги ложились спать без одежды – по крайней мере, когда вокруг не было толпы слуг. Опять же, это сложно узнать наверняка, и пенитенциалы этого не одобряли. На книжных иллюстрациях, где изображены супруги в постели, они зачастую обнажены по меньшей мере выше пояса (все остальное закрыто простынями) – даже когда они просто сидят. Ту же картину мы наблюдаем на изображениях из медицинских текстов и рыцарских романов. Иногда женщина изображена в головном уборе, а иногда голова покрыта у обоих супругов, как у Лоэнгрина и Эльзы на брачном ложе
[121]. Это только художественная условность, позволяющая обозначить их социальный статус: это не значит, что люди действительно ложились спать в головных уборах. У людей, лежащих в постели в одиночестве, тоже часто изображали корону или шапку на голове. Точно так же мы не можем предполагать, что люди обычно спали без одежды, просто потому что их так изображали: это могла быть условность для обозначения того, что на иллюстрации происходит что-то связанное с сексом, или указание на то, что если намечался секс, люди ложились спать обнаженными. Даже если такие иллюстрации действительно отражали реальность, это было бы верно только в отношении аристократов, у которых были большие кровати с балдахином, скрывавшим их от посторонних глаз, и для которых и создавались эти книги. Тем не менее, такие изображения – это один из немногих доступных нам источников, пусть и ненадежный. Талмудические тексты указывали на то, что евреи обычно спали в ночных рубашках, но мы не знаем, насколько этому соответствовала средневековая практика, и не можем сравнивать два совершенно разных текстовых жанра и предполагать, что на основании этого сравнения мы можем что-то понять о различиях в практиках.
Обнаженное тело, в особенности мужское, часто встречается в средневековой литературе. Если человек ходил голым, иногда это считалось признаком безумия, а иногда – дерзости или бескультурья. Обнаженные мужчины и женщины довольно часто встречаются в искусстве позднего Средневековья, хотя их гениталии скрыты, и зачастую в тех же сценках участвуют и другие люди. Это позволяет нам предположить, что даже если эти изображения не отражают обычную практику (и не подразумевают, что купальни – это бордель, а не место для мытья), они вряд ли должны были задеть нежные чувства зрителя.
Даже если люди не ложились спать обнаженными, они вряд ли могли бы хорошо рассмотреть тела друг друга. Нельзя забывать, каким был мир до изобретения электричества или даже газовых ламп. Свечи были такими дорогими, что в большинстве семей их задували сразу же, как только ложились спать – если вообще использовали их, а не ложились сразу же с наступлением темноты. Самыми дешевыми были свечи из жира: в Англии периода позднего Средневековья они стоили примерно 1½ пенса за фунт, что примерно соответствовало четверти дневного заработка умелого работника. Летом, конечно же, солнце заходило позже, и было светлее, но и рабочие часы как в городе, так и в деревнях удлиняли соответственно. Люди ложились спать, когда дневного света больше не хватало, чтобы работать, а вставали, когда уже было достаточно светло. Более состоятельные семьи могли позволить себе больше свечей; в некоторых богатых домах могли позволить себе истратить сотню фунтов свечей из жира и воска за одну ночь.
Как в средневековых романах, так и в фаблио часто попадается сюжет о том, как мужчина вступает в сексуальные отношения не с той женщиной. Это может подразумевать, что половой акт чаще всего происходил в темноте, хотя, разумеется, это может быть просто удобной литературной условностью. В истории о Тристане и Изольде служанка Изольды – Бранжьена – занимает место своей госпожи на брачном ложе, чтобы король Марк не понял, что Изольда не девственна. Текст французского «Тристана в прозе», написанного в XIII веке, здесь пускается в такие подробности насчет процедуры зажжения свечей, что можно заподозрить, что это сюжетный ход – свечи гасит сам Тристан.
Это подразумевает, что читатели нашли бы необычным, что свечи решили погасить. В фаблио «Священник и Алисон» священник предлагает одной матери крупную сумму денег за то, чтобы переспать с ее дочерью, и мать подменяет ее местной проституткой, с которой делит деньги
[122]. Соль таких фаблио состоит в том, что их сюжет разворачивается в бытовой обстановке, что дает основания предположить, что в низших слоях общества было нормальным заниматься сексом в темноте – или по крайней мере аристократы считали, что для них это нормально.
Что же именно они делали в темноте? Опять же, наши данные не позволяют делать конкретных выводов, но вполне вероятно, что супружеские пары прибегали к самым разным позам. Нормой считалась миссионерская поза. Трактаты о сексуальном грехе, которые предназначались для мирян, для приходских священников, которые должны были наставлять их, или для юристов, которые обсуждали все эти вопросы в теории, считали любые другие позы противоестественными даже у супружеской пары.
Вильгельм Перальд в своем влиятельном трактате о грехе, на котором были основаны многие пасторские работы, различал грех против природы «в отношении формы» (любой сексуальный контакт, кроме вагинального) и против природы «в отношении сущности» – например, когда женщина находится сверху
[123]. Судя по литературным текстам, позиция «мужчина сверху» была более-менее синонимична половому акту. В одном из фаблио, когда мужчина шпионит за женой и видит, как она ему изменяет, он видит ее зад, хотя священник сверху: значит, такая позиция совершенно не означала, что женщина должна лежать на спине
[124]. Иудейская традиция также рассматривала миссионерскую позицию как нормативную. В «Алфавите Бен-Сиры», созданном в IX или X веках, рассказана история Лилит, первой жены Адама, которая бежала из Эдема и стала демоницей, поскольку Адам отказался заниматься с ней сексом, когда она сверху.
