Нам нужно помнить, что бо2льшая часть текстов, которые демонстрируют средневековое понимание женской сексуальности, написана мужчинами – в частности, церковниками, для которых женская сексуальность представляла угрозу целомудрию. Учения церкви действительно были мощным течением в средневековой мысли, глубоко влиявшим на жизни мужчин и женщин, но это течение никоим образом не было единственным. Женщины жили в рамках социальных ограничений, где им было доступно только две модели – девственница или жена, – но это не значит, что любые другие отношения всегда были омрачены чувством вины и ненависти к себе. Как и в любом другом обществе, социальные подгруппы формировали свои нормы. Если у нас нет соответствующих свидетельств, чтобы изучить эти альтернативные стандарты, это не значит, что они не влияли на жизнь средневековых людей.
5
Мужчины вне брака
Церковь учила, что сексуальная активность вне брака греховна как для мужчин, так и для женщин, но средневековое общество в целом придерживалось двойных стандартов: иногда на прегрешения мужчин вовсе не обращали внимания, в остальных случаях их судили куда как менее строго, нежели женщин. В то время как сексуальное поведение женщин подвергалось пристальному вниманию и порицалось, похождения мужчин вызывали протесты чаще всего тогда, когда они нарушали права других мужчин на исключительность сексуальных услуг своих жен или же на девственность их дочерей. Мужчина, который имел любовницу или часто пользовался услугами проституток, возможно, считался не вполне добродетельным, и его могли подталкивать к покаянию, но он и близко не подвергался такому же поруганию, как женщина в аналогичной ситуации. Как в восточной, так и в западной христианских традициях мужчина, который вступил в сексуальные отношения с чужой женой, монахиней или девственницей, считался человеком, который взял принадлежащую кому-то другому женщину, но мужчина, который вступал в отношения с незамужней женщиной, уже потерявшей девственность, совершал тем самым меньший грех. В мусульманской традиции последнее вообще не считалось грехом.
Поскольку по большей части средневековые мужчины вступали в сексуальные отношения с женщинами, а женщин мы уже обсудили в предыдущей главе, часть представленного здесь материала покажется читателю уже знакомой. В этой главе мы видим обратную сторону ситуации – как все это выглядело с точки зрения мужчины. В этой главе мы также уделим много внимания сексуальным отношениям между мужчинами. Этот вопрос здесь обсуждается так масштабно потому, что он не был затронут в предыдущих главах, а также потому, что такие отношения были особенно спорными и, следовательно, по их поводу существует множество комментариев (несмотря на то что они считались «неназываемыми»). Однако важно помнить, что гендер сексуальных партнеров не был ключевым способом категоризации сексуальной активности в Средние века. Секс между двумя мужчинами был запрещен, но точно так же были запрещены и многие виды секса между мужчиной и женщиной. В категорию запрещенных попадали любые действия, которые не могли привести к рождению детей – независимо от гендера партнеров.
Привилегированность мужчин и запретные связи
Формально любая сексуальная связь вне брака была запрещена, даже если она потенциально могла быть репродуктивной или даже имела целью рождение детей. Люди об этом знали, но они не всегда принимали запреты всерьез, особенно когда речь шла о мужчинах. Читателям старшего возраста, да и читателям помоложе вряд ли будет сложно представить себе эпоху, где социальные нормы запрещали внебрачный секс и мужчинам, и женщинам, но при этом существовало противоположное социальное представление о том, что «Это же мальчишки, что с них возьмешь» и что вполне следует ожидать, что молодые мужчины будут искать выхода для сексуальной энергии. Более того, мы легко можем представить себе общество, где мужская сексуальная удаль вызывает уважение у некоторых других мужчин, даже если она противоречит принятым нормам. Мужчин преследовали за блуд и прелюбодеяние, они никоим образом не оставались безнаказанными, но наказание для них часто было не таким суровым, а репутационные потери для мужчин были и близко не такими серьезными, как для женщин. С раннего и до позднего Средневековья крайне привилегированные мужчины – представители королевских семей и высшей знати – могли совершать прелюбодеяние, изменяя своим женам или склоняя к измене чужих жен, не только безнаказанно, но даже без порицания со стороны церковных хронистов, как мы видим по работам Павла Диакона, жившего в Лангобардском королевстве в VIII веке. То же было верно и для элит в нехристианских обществах.
Имеющиеся у нас отрывочные данные (в основном позднего Средневековья) указывают на то, что возраст вступления в брак для мужчин был сравнительно высоким как в Северной, так и в Южной Европе. В Англии в среднем женились ближе к тридцати годам, в Италии еще позже. Никто не ждал, что молодые мужчины все это время будут обходиться без секса, и учреждение городских борделей отчасти было связано с необходимостью предоставить этим мужчинам способ удовлетворить свои желания и при этом не поставить под угрозу жен и дочерей уважаемых мужчин. Такая аргументация рисовала мужское половое влечение как нечто неостановимое, что можно только перенаправить в более-менее социально приемлемое русло.
Посещение проституток было настолько нормальным, что молодые мужчины часто ходили по борделям вместе. Это могло дать им возможность сблизиться, разделив сексуальный опыт; но даже в отсутствие гомоэротических аспектов это можно рассматривать как типичное вечернее развлечение наряду с пьянством. Так поступали мужчины из числа венецианской и флорентийской элиты в позднее Средневековье, когда брачные стратегии их семей не позволяли им жениться; так поступали и мужчины всех остальных социальных классов, которые не женились, поскольку не могли содержать семью. В контрактах, которые ремесленники заключали с подмастерьями, можно заметить сильную обеспокоенность тем, чтобы работники не ходили по проституткам, – возможно, из опасения, что деньги на такие визиты они будут красть у нанимателей; однако тот факт, что эти опасения были столь сильны, указывает на то, что такие похождения не были редкостью. В протоколах французских церковных судов можно встретить записи о молодых людях, посещавших бордели, «как часто делают молодые холостые слуги и подмастерья», «повинуясь зову природы». Жак Россио утверждает, что такие похождения рассматривали как «доказательство того, что с социальной и физиологической точки зрения с ними все нормально»
[189].
Разумеется, далеко не все внебрачные связи мужчин были с проститутками: блуд мог, например, предварять брак. Не всегда можно было определить, о каких отношениях идет речь: в одном судебном споре, прошедшем в Англии в XV веке, женщина утверждала, что мужчина дарил ей подарки – пару перчаток, набор ножей и пятнадцать пенсов, – которые указывали на то, что они состоят в браке, и она дарила ему подарки в ответ. Мужчина же утверждал, что все это он дал не «с намерением жениться на ней, а чтобы угодить ей, чтобы она продолжила жить с ним во грехе»
[190]. Возможно, они друг друга неправильно поняли, но более вероятно, что кто-то из них лгал, хотя невозможно сказать, кто именно. Но если одни и те же предметы могли представлять собой и свадебный подарок, и плату проститутке, это указывает на то, что эти категории не всегда можно было с легкостью отличить друг от друга. Не факт, что для мужчины один вид добрачного секса был более приемлем, нежели другой. Юридические документы указывают, что в мусульманском и еврейском обществах доступ мужчин к девушкам на выданье регулировали намного строже, но на практике это, скорее всего, больше применялось в отношении социальных элит.
