Понятие «религиозный текст» включает в себя широкий спектр средневековых письменных источников. Некоторые из них очень похожи на то, что мы назвали историческими текстами – в рамках христианской традиции это могут быть нравоучительные повествования о святых (агиография) или священная история. Сунны, то есть поступки из жизни пророка Мухаммеда, также можно считать историческими текстами. Некоторые тексты были дидактическими и объясняли сложные моменты религиозных учений; некоторые из них предназначались для непосредственного чтения, некоторые для использования священниками при составлении проповедей. Некоторые работы были написаны для образованной аудитории, например для теологов в университетах, медресе или иешивах; иные были проповедями, предназначенными для широкой общественности. Многие были комментариями к священным текстам. И в христианстве, и в исламе, и в иудаизме мы встречаем тексты похожего рода. О религиозных текстах важно помнить то, что ни в одной из этих трех религий не было единого органа, который контролировал бы религиозную доктрину. Христианство подобралось к этому ближе всех – таким авторитетом был папа римский – но даже в рамках средневекового христианства взгляды могли значительно различаться. Особо радикальные взгляды могли быть признаны еретическими, но существует масса вопросов, по которым абсолютно правоверные люди могли разойтись во мнениях. В частности, позиция по ряду вопросов могла сильно отличаться в зависимости от того, предназначен ли текст для монахов (принявших обет безбрачия) или обычных людей.
В рамках всех трех религий был создан значительный корпус юридических текстов. В христианстве такие работы – декреталии римских пап, а также тексты отцов церкви и иных духовных авторитетов – образовывали каноническое право. В иудаизме существовали комментарии к Торе и Талмуду, равно как и корпус респонсов – решений известных раввинов по определенным вопросам. В исламе также можно выделить крупный корпус юридических текстов. Во всех этих трех религиях надлежащее сексуальное поведение установлено юридическими текстами. В западноевропейском светском праве вопросы сексуальности попадаются не так часто, как можно было бы ожидать – отчасти потому, что они попадали под юрисдикцию церкви; однако некоторые города и страны все же регулировали проституцию, содомию и иные сексуальные практики.
Проблема с такими нормативными и теоретическими текстами состоит в том, что не вполне понятно, как они соотносятся с реальной практикой и позицией средневековых людей по этим вопросам. Если что-то было запрещено, то не факт, что этого не существовало; напротив, можно предположить, что если какое-то действие запрещали, то власти были этим озабочены, то есть это, по-видимому, практиковалось. Однако законы ничего не говорят нам о причинах, которые вызвали беспокойство властей, равно как и не говорят нам о том, насколько это беспокойство было серьезным и глубоким: зачастую законы сохраняются на протяжении нескольких поколений и, следовательно, они могут и не отражать те проблемы, которые действительно волновали власти в тот или иной момент. Точно так же они ничего не говорят нам о том, следовали ли люди этим законам или игнорировали их.
Кроме того, мы располагаем множеством документов из юридической практики – от судебных материалов, содержащих реальные показания и решения, до протоколов инквизиции, контрактов и завещаний. Эти тексты настолько приближают нас к реальной средневековой жизни, насколько это в принципе возможно, но даже с ними следует работать с осторожностью. Протоколы церковных судов написаны по-латыни, даже если показания были даны на народном языке, а это значит, что они отражают то, как рассматриваемые вопросы понимал судебный секретарь. Часто они написаны очень формальным правовым языком: спонтанная речь людей, описывавших свой опыт, до нас не дошла. В любом случае мы не можем знать, насколько типичными были события, зафиксированные в судебном протоколе или юридическом заключении. Были ли эти практики маргинальными? Или же подобное поведение практиковали многие, но только нескольких смогли поймать? Были ли они действительно виновны во вменяемом им преступлении? В случаях с предписаниями, контрактами и завещаниями, следовало ли их исполнять в точности или они были скорее общими указаниями? Какого рода обсуждения и переговоры не были зафиксированы в письменном виде, но повлияли на итоговый документ?
Медицинские тексты представляют собой отдельный объект исследований. В их число входят научные труды, написанные специалистами для специалистов, практические рекомендации для медиков и популярная литература для читающей аудитории (а это не то же самое, что широкая общественность). Современному читателю средневековые представления об устройстве человеческого тела могут показаться абсурдными, но важно понимать, что они не были простым собранием ошибочных взглядов на анатомию человека, но представляли собой цельную систему. Эта система во многом опиралась на античных авторов, которые утверждали, что в теле человека течет четыре жидкости, которые соответствуют четырем стихиям, и соотношение этих жидкостей определяет здоровье человека, его личность и даже соответствие традиционным гендерным ролям. Некоторые лекарства и травы, которые использовали средневековые медики, были довольно действенными, но их действие понималось не как влияние на биохимические процессы в организме, но как приведение четырех жидкостей в равновесие. Средневековая медицина ничего не знала о генах или бактериях. Конечно же, средневековая медицинская мысль – как и любая другая – менялась со временем: тогдашнюю медицину продвигали арабские авторы, а пишущие на латыни медики со временем начали опираться на их работы. Множество авторов медицинских трудов христианского Средневековья также входили в духовные ордены, и для них медицина была неотделима от теологии: понимать устройство человеческого тела нужно не просто чтобы поддерживать здоровье людей, но и чтобы лучше понять творение Божье.
В качестве иллюстрации к тому, какие проблемы могут возникнуть при работе со средневековыми источниками, рассмотрим один средневековый художественный текст. Перед нами одна из французских фаблио конца XII века. Рыбак женился на молодой женщине, которую он удовлетворяет сексуально – цитируя фаблио,
И коль жену муж кормит надлежаще,
То он ее и трахать должен чаще.
Она утверждает, что любит его, поскольку он ее содержит и покупает ей одежду; он же говорит, что она с ним только ради секса.
Чтоб между нами не было разладов,
Из кожи вон я лезу. Одних нарядов
Мало, чтоб удержать любовь жены:
Мужья почаще трахать жен должны.
(Обратите внимание, как сильно это отличается от современных реалий, когда муж скорее обвинял бы жену, что он ей нужен только ради денег, а она бы протестовала, что любит его за прекрасный секс.)
Однажды рыбак находит в реке труп – тело священника, который утонул при попытке сбежать от ревнивого мужа своей любовницы – и решает проверить свою жену. Он отрезает у трупа пенис, приносит его своей жене и заявляет, что пенис принадлежал ему: якобы он его потерял в результате нападения трех рыцарей. Жена незамедлительно говорит ему:
