– Вижу, для тебя это стало настоящим потрясением, – замечает Кайла, но жалостливым тоном меня не обманешь.
Я погружаюсь все глубже и глубже, а от беспорядочных мыслей перед глазами появляется пелена.
Я смотрю на тимбервингов, но в действительности их не вижу. Вижу только Малину, которая всегда смотрела на меня свысока. Грозно. Холодно. Совершенно невозмутимо.
А потом думаю про Хайбелл. Может, я и жила там как самопровозглашенная пленница, но это место очень-очень долго называла своим домом. Я буквально влилась в этот замок, чтобы он стал таким, как сейчас. Я отдала всю себя, даже не раздумывая, как это отразится на людях, которым приходилось ежедневно смотреть на замок.
Кайла продолжает рассказывать, и мне приходится собраться с мыслями, чтобы понять, о чем она говорит.
– Мидасу хорошо удается держать все под контролем. Покойная царица, видимо, не умела подавлять подобное инакомыслие, но царь Мидас – мудрый монарх, который знает, как нужно править царством. Что хорошо, поскольку мой первый супруг был глупцом.
Находясь в полной растерянности, я спрашиваю:
– Зачем вы мне это все рассказываете?
Она водит пальцем по ожерелью из ракушек, что висит под ее мантией.
– Аурен, это в тему о разговоре между одной женщиной и другой. Мне нужно знать, станешь ли ты проблемой?
До сих пор эта беседа была равнозначна удару под дых, толчку с обрыва, а теперь же я просто падаю.
– Проблемой? – Я перевожу взгляд на тимбервинга, который начинает тереться носом о руку Кайлы.
Кайла слегка приподнимает черные брови.
– Я не дура и была прежде замужем. Знаю отношения между правителями и их наложницами, но ты намного больше, не так ли? Ты – позолоченная фаворитка. – Она окидывает меня внимательным взором. – Я толком не знаю, любит ли он тебя или просто время от времени трахает и держит в качестве желанной добычи.
От удивления я открываю рот и оглядываюсь, чтобы посмотреть, не подслушивают ли стражники, но Кайла успокаивает:
– Не волнуйся. Я контролирую наши голоса с тех пор, как мы вошли сюда. Нас никто не услышит.
– Даже если я закричу?
Ее губы медленно растягиваются в откровенно пугающей улыбке.
– Даже так. Я могу притянуть к себе любой шепот, вытолкнуть любой голос. Могу перехватить разговоры и передать их в другой конец комнаты. Я властвую над голосами, Аурен, но твой хочу услышать. Ты станешь проблемой?
Как такая юная женщина может быть настолько пугающей?
– Нет.
Кайла смотрит на меня так, словно забрала мой голос и изучает его через призму своей магии.
– Очень отрадно слышать. А другие наложницы… кто-нибудь из них станет проблемой?
Я глотаю ком в горле.
– Нет.
– Лгать мне не самая умная затея, Аурен, – делает она выговор, и ее темный взгляд становится насмешливым. – Но ничего. Я уже знаю о беременной наложнице. Мист. Не могу допустить, чтобы у моего суженого были бастарды, так что ей недолго оставаться проблемой.
По спине пробегает холодок, а сердце ухает в пятки.
Недолго оставаться проблемой. Какой непримечательный способ сообщить, что скоро кого-то убьют. Меня охватывает тревога, словно тело умоляет повернуться и бежать, найти Мист и предупредить ее, но я не могу сойти с места.
– Это выгодное соглашение, и только, – продолжает Кайла. – И все же мне нужно, чтобы народ меня принял. Я не стану повторять ошибки Малины. Не позволю отодвинуть себя в сторону из-за фаворитки и не дам народу повода организовать против меня мятеж при первом удобном случае.
Мои ленты напряжены, как и сжатые в кулак пальцы.
– Я заставлю народ отпраздновать этот союз, Аурен. Это единственный способ заставить их принять объединение наших королевств. Я хочу, чтобы ты исчезла. Вот почему так рада, что подслушала сегодня твой разговор. На самом деле это единственная причина нашей беседы, а иначе я бы с тобой уже разобралась, – многозначительно говорит Кайла.
Она планировала меня убить.
Богиня, кто эта женщина?
На мгновение королева задумчиво на меня смотрит. Ее ониксовые волосы убраны назад, акцентируя внимание на скулах.
– О, что тебя так удивляет? Я не могу допустить, чтобы моему правлению что-нибудь угрожало. И уж тем более девочка-сиротка. Меня не волнует, что твои волосы из чистого золота. Потому предлагаю тебе сделку, а я нечасто так поступаю, потому на твоем месте я бы ее приняла.
От затаенной угрозы, звучащей в ее голосе, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть. Возможно, дело в ее магии, возможно, в ней, но я чувствую опасность, слетающую с ее прелестных губ.
– Я хочу, чтобы ты ушла, не хочу пачкать руки. Потому предлагаю тебе сбежать с твоим командующим армией, – говорит Кайла, и я с изумлением смотрю на нее. – Если ты уйдешь по собственному желанию, я не расскажу Мидасу, что видела тебя сегодня вечером.
Чуется мне, Кайла хочет этого, чтобы Мидас не обвинил ее в моем убийстве, если узнает о ее интригах.
Кайла смотрит на меня острым, резким взглядом.
– Если ты не уйдешь, я поведаю Мидасу о твоей милой связи с шипастым солдатом, а он вряд ли хорошо воспримет подобные новости.
Мое стремительное падение завершается сильным ударом о неустойчивую землю, и я лежу, распластавшись меж угроз. Кайла улыбается, красота ее юного лица неоспорима. Должна признать, шантаж ей идет.
Уже спланированный побег со Слейдом мне на руку, тем более если Кайла говорит правду и не станет извещать Мидаса о сегодняшней нашей встрече. Но мне жутко от того, что у нее в руках информация, которой она по прихоти может воспользоваться. И как поступит Кайла, когда узнает, что Мидас никогда от меня не откажется?
Не знаю, что видит Кайла в моих глазах, но оттого она улыбается.
– Похоже, ты понимаешь. Я рада, что нам довелось поболтать. А ты?
Внутри все скручивается, я тихо отвечаю:
– Да, Ваше Величество.
– Хорошо, – кивает она и, повернувшись, чешет тимбервингу подбородок. – Мы с царем сделаем заявление на праздничном балу. Учитывая мятеж в Шестом королевстве и шаткое положение принца, который еще недостаточно взрослый, чтобы сесть на трон, жизненно важно обеспечить Орее стабильность.
Единственное, что обеспечит Орее этот союз, – возможность двум властолюбивым монархам пользоваться еще большей властью.
– Хочешь погладить Риока? – неожиданно спрашивает Кайла.
Этой женщине и впрямь нравится заставать меня врасплох.
– О, нет, спасибо.
– Погладь его, – настаивает она. – Он очень милый.
Я бы сказала: такой же милый, как она.
