Женщина ведет плечами, продолжая грести вперед. От всплеска воды за спиной сердце бьется чаще, и я знаю, что ко мне плывет один из людей Закира.
– Мара… – предостерегает второй мужчина в лодке.
– Молчать, – рявкает она и смотрит на меня, наклонив голову. – Сколько у тебя есть?
Я глотаю ком в горле, оглядывая всех троих.
– Достаточно.
Я прекрасно осознаю, что нельзя им говорить, сколько у меня денег или доставать перед ними мешочек с монетами.
Женщина ухмыляется.
– А ты не глупа. Это хорошо.
Слышу ровный плеск воды и в тревоге оглядываюсь назад, увидев, что мужчина приближается, хотя и так ясно, что пловец из него не очень хороший.
Спустя минуту Мара говорит:
– Ты платишь за проезд, но и бездельничать нечего. Будешь драить половицы каждый день, пока мы не прибудем во Второе королевство. Нам все равно нужна новая работница.
От удивления я округляю глаза и открываю рот.
Второе королевство.
Я никогда не была в самой южной части Ореи, но знаю, что в пустыне мало дождей, и расположена она за океаном. От одной мысли о солнце и такой удаленности от Дерфорта сердце подпрыгивает.
– Вы возьмете меня с собой? Вы и есть капитан? – Никогда раньше не видела женщину-капитана и потому думаю, что и правда так было предсказано богинями. Что именно сегодня я и должна была сбежать и именно так.
И эта мысль прочно укореняется в голове, когда женщина кивает на виднеющийся вдали корабль.
– Да. Она моя.
Я перевожу взгляд на корабль и вижу лазурно-голубые паруса с восходящим солнцем.
На глаза наворачиваются слезы надежды. Я уезжаю. Я и правда уезжаю.
Хок вздыхает и отпускает мою руку.
– Посмотрю, как там рыба.
Я поворачиваюсь, и в тот же момент на лодку начинает взбираться работник Закира. Вздрагиваю, когда он пытается подтянуться, но Хок разворачивается, хватает еще одно весло и ударяет мужчину по голове.
Головорез вскрикивает и с плеском и брызгами падает в океан. Я нервно поглядываю на воду, но… он больше не всплывает.
Довольно кивнув, Хок просто садится с веслом в руке, а второй мужчина достает из кармана трубку и начинает курить.
– Если не хочешь искупаться и вернуться, советую сесть на место, девчонка, – говорит Мара.
Я тут же опускаюсь на дно лодки, и она слегка покачивается. Мара и Хок гребут, а я шумно дышу, пытаясь вобрать в грудь воздуха.
Последние лучи заходящего солнца блекнут в серости, водные краски крадут солнце. Но я с неверием смотрю на причал, на второго человека Закира, который стоит там, уперев руки в бока. Я смотрю, как он уменьшается в размерах, смотрю, как удаляется Дерфорт.
Приходится ущипнуть себя за руку, чтобы доказать себе: все происходит по-настоящему. На это ушло десять лет, но кошелек с монетами поднялся, как якорь, и дал мне уплыть.
Теперь, когда я подставляю лицо океанскому бризу, в нем нет вони гавани Дерфорт. Ветер пахнет шансом начать все сначала на новом месте. Шансом быть в безопасности, подальше от людей вроде Закира Уэста и Бардена Иста.
Потому я отправляюсь на юг.
Глава 44
Аурен
Вокруг меня снежные хлопья.
Это место кажется знакомым и вместе с тем нет. Я хмуро оглядываюсь, прищурив глаза.
Все, что мне видно, – это просторы белоснежного снега, которые принес ветер, напоминающие песчаные дюны Второго королевства. Изогнутые гребни приподняты, как бугорки на замерзшей коже, но холода я не чувствую.
Небо такое же яркое и бесцветное, как и земля. Я зарываюсь пальцами в снег, набрав в пригоршню, и высыпаю обратно. Когда смотрю на свою ладонь, кожа блестит, сияет светом, хотя здесь нет солнца.
Нахмурившись сильнее, пытаюсь встать с этого снега, который и не влажный, и не холодный. Но перед тем как оттолкнуться, слышу звук.
Поворачиваю голову вправо и вижу в десяти футах Дигби, лежащего на спине. Его лицо – месиво синяков, губы так опухли, что я почти не вижу, как он ими шевелит.
– Защищай ее, – говорит он.
Я с недоумением смотрю на него.
– Что? – спрашиваю я, хотя голос отдается эхом, вторит мне, словно я прокричала в бескрайней пещере.
– Защищай ее. – Его голос, в отличие от моего гулкого и радостного, твердый и тусклый.
– Дигби, ты жив?
Но он только снова говорит:
– Защищай ее. – Тот же угрюмый приказ, непримиримый взгляд.
И вот тогда я вспоминаю.
Это последнее, что он сказал перед тем, как отправиться в Пустошь, до нападения Красных бандитов. Последний его приказ Сэйлу. Защищать меня.
– Диг…
– Защищай ее!
Крик настолько неожиданный, что я отшатываюсь на снегу, вот только сейчас он обжигающе горячий.
Я вскрикиваю, оторвав руки от земли, но, когда снова смотрю на Дигби, вижу другого человека.
– Сэйл? – с трудом произношу я.
На меня смотрят лазурно-голубые глаза. Такие же яркие, как тот парус.
В груди появляется боль, причиняя мне страдания. Думаю, от этого чувства потери больно будет всегда. Сомневаюсь, что она когда-нибудь стихнет.
«Но таково проклятие тех, кто выжил. Жить с мертвыми труднее, чем жить с живыми».
В мыслях слышу слова Лу и чувствую, как из глаз текут слезы.
– Прости, – шепчу я.
«Все хорошо», – одними губами произносит он.
Спустя секунду его брови хмурятся, и Сэйл опускает голову, чтобы посмотреть на грудь, где в то же мгновение появляется пятно крови.
Я пытаюсь подняться, чтобы подойти к нему, заставляю свое тело двигаться, но снег словно приковал меня. Крепко зажмуриваюсь, ударяясь руками о горячую землю, а из глаз текут слезы огорчения, когда Сэйл начинает исчезать.
– Сэйл! – кричу я, но он лишь качает головой.
Беззвучно произносит:
– Все хорошо.
Эти слова – реквием, который всегда будет звучать у меня в голове.
Я крепко зажмуриваюсь. Ненавижу, ненавижу, что все равно не могу его спасти, не могу спасти Дигби. Но потом из горла вырывается всхлип, и я резко открываю глаза.
Я поднимаю свинцовые веки, понимая, что здесь нет ни снега, ни жара, ни Дигби и Сэйла. Приходить в себя – это как рассеивать дым, я пытаюсь отмахнуться от него руками, но это не разгоняет мглу.
Я сбрасываю сваленные на меня одеяла и сажусь в незнакомой постели, спина немного болит. В камине напротив горит огонь, от которого становится еще жарче, чем от одеял. Секунды сливаются в единое целое, туман в голове сгущается.
