Рука, срывающая стебель. Рот, дующий на семена одуванчика.
– Сюда, госпожа.
Полли берется за юбки, и мы снова идем, теперь по другой лестнице. Проходя через узкую дверь, я тут же морщусь обрушившегося на меня гвалта.
Музыка на фоне сотен голосов. Тепло тел, свет свечей, капающих с позолоченных люстр-сосулек. Я делаю шаг вперед, понимая, что стою на небольшом крытом балконе в бальной зале.
– Ты должна сидеть в этом кресле и ждать, – сообщает Полли, но ее голос залетает в одно ухо и вылетает из другого. Я охвачена покачивающимися в зале телами, мелодией, звучащей в воздухе, ароматами. И все же ищу, ищу в толпе, даже не понимая, кого пытаюсь найти.
Но поиски не увенчаются успехом, и мое внимание привлекает золотистый гобелен, свисающий с помоста, на котором стоят четыре кресла, похожие на троны.
Я смотрю на эти длинные полосы ткани и вспоминаю… вспоминаю…
Я сжимаю руку в кулак, стиснув связку этих выскальзывающих воспоминаний-одуванчиков.
И на сей раз, когда завожу руку за спину, провожу пальцами вдоль позвоночника.
Что-то не так.
Чего-то не хватает.
Пальцы дотрагиваются до кожи, боль пускает корни, и внезапно меня захлестывает вид меча, опускающегося на мою спину, которая выгибается вместе с ним.
У меня вырывается еле слышное:
– Мои ленты…
– Что? – спрашивает Полли.
Я закрываю рот ладошкой, когда у меня вырывается растерянный крик, и резко разворачиваюсь. Головокружение накатывает на меня вздымающейся волной.
– Да что с тобой? – спрашивает Полли, наморщив нос, когда я сгибаюсь пополам, а тело дрожит от воспоминания.
Я вспоминаю.
Жестокий удар меча. Лепестки, засунутые мне в рот. Отрезанная полоска, падающая на пол.
Мои ленты…
Сердце наполняется невыносимой болью, которая превосходит все, что я ощущаю телом. Дурман, наверное, немного притупляет боль, потому что я чувствую лишь постоянную пульсацию вдоль пустой спины. Это то же самое, что пытаться шевелить пальцами, которых больше нет. Мышцы сжимаются и напрягаются, пытаясь двигать тем, чего больше нет.
Исчезли, исчезли, исчезли…
Я начинаю дышать чаще, намного чаще. Хватаю ртом воздух, которого все равно не хватает, и задыхаюсь. Меня окутывает ужасный жар, охватывает так, что живот сводит судорогой, а между ног пульсирует.
О богиня… да я же одурманена.
Лихорадочно соображаю, пытаясь вспомнить последовательность событий, как долго я была в забытьи после того, как позолотила бальную залу. Но не могу уловить. Мысли текут сами по себе, а мое внимание поглощено лишь тем, что платье на коже ощущается, как согретый солнцем лепесток, скользящий по моим ногам.
– Просто расслабься. Царь скоро придет сюда для демонстрации, – рявкает на меня Полли, привлекая мое внимание. – Вот только ума не приложу, зачем ему здесь ты.
– Мне нужно идти. Нужно идти, – звучит мой хриплый встревоженный голос, но Полли прищуривает голубые глаза.
– Пока нельзя. Ты непременно нужна ему здесь. – Она лезет в декольте и достает малюсенький мешочек. Запустив в него пальцы, достает два лепестка и отправляет один в рот, а второй протягивает мне. – Возьми. Это поднимет тебе настроение.
Поднимет настроение… тело трепещет от низменного обещания, но я качаю головой, пытаясь развеять туман, который снова вокруг меня собирается.
– Нет.
Полли поджимает губы.
– Слушай сюда, золотая шлюха, царь хочет, чтобы ты не дергалась и сохраняла спокойствие. Я не собираюсь терять свою награду из-за того, что ты распсиховалась. Так что ешь и будь благодарна! – зло шепчет она.
Во мне шумит гнев, хотя мысли взбаламучены.
– Нет.
Взгляд Полли режет как стекло.
– Ладно, тогда я тебя заставлю.
Она хочет запихнуть мне лепесток в рот, но я протягиваю одетую в перчатку руку и мне удается, пусть и немного неуклюже, выхватить его и раздавить пальцами. Полли, одержимая злостью, с изумлением таращит глаза, когда на пол падают раздавленные кусочки.
– Ах ты тварь! – разъяренный вопль Полли заглушает громко играющая музыка, но я не слышу ничего, кроме льющейся из ее голоса ненависти.
Перед глазами вспыхивают лучи света. Роса, распространяющая по моему телу, путает мне мысли, заставляет забыть, снова наполняет приливом жара, от которого хочется стонать. Мне просто нужно прилечь. Нужно отдохнуть. Нужно…
С накрашенных губ Полли срываются проклятия, и она становится на колени, пытаясь собрать кусочки испорченного лепестка. Но я едва ее слышу. Все тело трепещет, горит от желания, сражается с сознанием, пытаясь все это одолеть. Богиня, как же мне жарко.
Почему мне так жарко? Почему так кружится голова, почему кричит Полли, почему болит спина, почему…
Почему, почему, почему…
Полли пытается собрать раздавленные кусочки росы, я пытаюсь собраться с мыслями, а потом дверь внезапно распахивается.
И входит Мидас.
Глава 45
Аурен
Внезапное появление Мидаса усугубляет мою тревогу и замешательство.
Он одет в безупречные одежды, на плотной ткани нет ни единой складки, пуговицы в форме золотистых колокольчиков поднимаются от бедер к шее. Мидас надел свою любимую корону с шестью зубцами, концы которых острые, как кончики когтей.
За ним в дверях стоит Рисса, которая быстро оглядывает голубыми глазами развернувшуюся перед ней сцену, а потом переводит взгляд на меня.
Рисса…
Я должна была что-то сказать Риссе.
Мысли в голове искажаются и преломляются. Я силюсь вспомнить. Все пытаюсь и пытаюсь…
Мидас смотрит на Полли, которая застыла на полу, и сжимает челюсти.
– Что это ты делаешь?
Полли бледнеет, ее просвечивающее платье собралось в складки вокруг бедер, и замирает, зажав в руке кусочки раздавленных лепестков.
– Мой царь…
– Я поручил тебе всего одно задание, – рычит Мидас. – Ты должна была привести ее сюда и приглядывать. Росу нужно было дать ей после демонстрации. Не раньше.
– Я… простите, мой царь. Фаворитка начала нервничать, потому я подумала…
– Тебя взяли в гарем не для того, чтобы думать, – перебивает он. – Ладно, позже разберемся с твоим наказанием. А теперь вставай и сейчас же уходи.
Голубые глаза Полли блестят от слез, а мои глаза округляются.
Сейчас же уходи.
Я перевожу взгляд на Риссу. Уйти. У нас был план.
