– Все, Аурен. Я отниму все.
Я смотрю на него влажными глазами, потому как даже не осознавала, что говорю вслух.
Мидас встает, поправляет на голове корону, чтобы она сидела идеально ровно, и равнодушно смотрит на мои слезы, которые падают на путы вокруг моих запястий.
– Сиди здесь, или я притащу из темницы твоего любовника и убью его у тебя на глазах, – вкрадчиво говорит он, в его тоне таится угроза. – А теперь, если ты меня извинишь, я хочу произнести тост. Любуйся преставлением, Драгоценная.
После того как Мидас уходит с балкона, я не свожу глаз с ленты. Внизу играет баллада, но я ее не слышу. Просто смотрю и смотрю на золото, которым Мидас заманил меня в сети. Открывшаяся правда о его истинной личности – тогда и сейчас – копится в голове, как вихрь безудержной силы.
Когда я сбежала из Дерфорта и плыла в море Вейвик на корабле с лазурными парусами, по пути случился один-единственный шторм.
Всего один.
Он начался не ночью. Не было темноты, которая поглотила море и создала впечатление, что мы плывем по звездному небу и грозовым облакам.
Нет, шторм произошел в полдень, когда солнце сияло молочно-белым цветом и стояло высоко в зените между круглыми облаками, которые начали лопаться как пузырьки.
Когда буря началась, я должна была спуститься вниз, но не сделала этого. Не знаю почему. Возможно, мне была невыносима мысль, что я буду изолирована под палубой, засяду в душной каюте размером не больше чулана, с подвесной койкой вместо кровати и ведром для нужды.
Но на самом деле, думаю, я хотела почувствовать бушующий ветер.
Потому я осталась на палубе под пестрым небом, которое было и темным, и светлым одновременно. Согнув колени, я схватилась в шероховатый борт и чувствовала, как волосы хлещут меня по лицу.
Корабль раскачивался, как готовая перевернуться колыбель, а волны набрасывались на палубу в злом ударе морского бога. Я видела, как небольшая команда перекрикивается между собой, но их голоса заглушал ветер, который вырывал звуки и словно отбрасывал их прямо в воду.
Но когда меня охватил страх, что я упаду за борт или море сломает корабль пополам, я все равно восторгалась бушующим штормом. Восторгалась внезапной переменой, которая сменила ясный день и спокойные воды, превратив их в ожесточенные волны.
Не знаю, что потянуло меня в тот день на палубу, но я видела, как молния ударяет в воду. Я стояла там и видела, что происходит, когда высвобождается сила природы.
Молния была зазубренной стрелой, выпущенной изогнутой дугой тучи. Она ударила в неспокойный водоворот волн, и поверхность воды покрылась россыпью трещин, как будто море раскололось.
И сейчас я вижу похожую картину.
Как будто я изо всех сил цепляюсь за жизнь, пока во мне собирались округлые облака, подпитываемые паром откровений Мидаса. В неистовости моих подвижных мыслей образовался шквал, жаждущий расколоть буйные волны. Готовый нанести смертельный удар.
Меня заглушала мощь бури.
Я медленно провожу взглядом по ленте, а потом встаю, сцепив руки, будто в молитве. Подхожу к балкону и, посмотрев вниз, вижу Мидаса на помосте вместе с королевой Кайлой и принцем Нивеном. Ореанцы усеивают пол как конфетти.
Но там, прорезая толпу, как железный столб, идет Слейд.
Как только я останавливаю на нем взгляд, Слейд замирает как вкопанный и, подняв голову, встречается со мной глазами, словно чувствует, что я смотрю на него.
В горле застревает всхлип. Он здесь и вместе с тем кажется очень далеким.
Даже с такого расстояния он хорошо меня видит, потому что на его лице появляется свирепое выражение. Он гневается за меня.
Мрачно нахмурив брови, он снова продолжает идти, не сводя с меня глаз.
Он идет за мной.
Но внезапно его останавливают, когда сквозь шум прорывается голос Мидаса:
– Наступила пора королевского тоста! Король Ревингер, вы к нам не присоединитесь?
Слейд резко останавливается, а люди поворачиваются к нему и смотрят, хотя и обходят его стороной. Какое-то время он мешкает, и толпа смотрит то на него, то на Мидаса.
– Король Ревингер? – настаивает Мидас.
Даже отсюда я вижу, как Слейд сжимает зубы. На долю секунды он снова переводит взгляд на меня, и я еле заметно киваю, побуждая его подойти к Мидасу. Только тогда он нехотя поворачивается и идет обратно.
Слейд поднимается на помост к трем монархам. Мидас стоит посередине, слева от него – королева Кайла, справа – Нивен, и Слейд занимает место рядом с принцем. Наложница спешит к ним, чтобы подать каждому золотой кубок. Гости тоже торопятся взять себе бокалы.
Я отступаю назад в затененный угол балкона.
Вооружившись разными чарками, Мидас заявляет:
– Давайте поднимем кубки! – Вижу, как все поднимают руки с бокалами. – Сегодня мы отмечаем союз наших королевств! – гордо улыбаясь, восклицает он. – За Орею!
– За Орею! – как по сигналу скандируют все остальные, а потом подносят кубки к губам и залпом выпивают вино. Следом по зале разлетаются аплодисменты и одобрительные выкрики.
Если бы тем временем мое внимание не было приковано к Слейду, то я могла бы не заметить, что случается после. Пристально смотря на помост, я вижу, как Слейд хмурится, а потом поворачивает голову к принцу Нивену. Я делаю то же самое и замечаю, что что-то идет не так.
Вот все пьют и ликуют, а потом кубок выскальзывает из руки Нивена и падает на пол.
Стоящие рядом с ним люди вздрагивают, но очень скоро становится очевидным, что дело не только в оброненной чарке.
Принц Нивен сжимает руками горло, вытаращив в страхе глаза, и в это мгновение в толпе кто-то кричит.
Принц пошатывается, и стражники Рэнхолда, облаченные в пурпурные плащи, бросаются к нему. Юноша в неприкрытой панике впивается пальцами в шею – в шею, которая теперь покрыта черными венами, поднимающимися к щекам.
– О нет… – Мой шепот исчезает в крике толпы, когда на губах юного принца начинает пузыриться черная пена.
– Яд! Принца отравили! – кто-то визгливо кричит.
Я с ужасом смотрю, как принц падает на колени, и стражники не успевают его подхватить.
– Лекарь! Где королевский лекарь? – зычным голосом зовет Мидас.
Седой мужчина в пурпурной мантии бросается к принцу, упав перед ним на колени. На его руке красная повязка. Стоя наверху, я прекрасно вижу, как лекарь дрожащими руками проводит по груди Нивена и склоняет голову к его рту.
Мидас отталкивает своих стражников и становится на колени рядом с лекарем. Королева Кайла держится сзади, ее брат заслоняет ее как щит, за спиной ее тоже охраняют несколько человек.
В зале неистово звенит тихое замешательство, гости на грани – им хочется отступить и хочется рассмотреть поближе. Но я замечаю это, когда тело принца Нивена неестественно замирает.
