Но я не боюсь его. Даже при виде грозной силы, которая разветвляется по его коже. Даже с ожесточенным блеском в глазах и крученой деревянной короной, которая придает ему облик короля гнили.
Я знаю, что они видят, но я этого не вижу – Слейд не виновен. Он просто зол из-за того, что принимает на себя удар из-за желания Мидаса увеличить свое господство.
Много ли еще ты у меня отнимешь?
Все.
Мидас планирует забрать не только меня. Ему мало быть правителем Шестого королевства, и захват Пятого – всего лишь начало. Женившись, он завладеет Третьим королевством, из правителя Четвертого сделает врага… А потом что? Он посягнет на Второе и Первое королевства? Остановится ли он тогда?
Но я и так знаю ответ.
Мидас ни за что не остановится.
Он не владеет магией, но его сила заключается в коварных интригах, и страшно осознавать, каким поистине могущественным он стал.
Слейд, заметив меня среди толпы, встречается со мной взглядом. Наверное, он видит в моих глазах страх, потому что какая бы сила ни зрела в нем, она тут же замирает. Тошнотворное действие его магии обрывается у самого стебля, и под колеблющимся полом стихает укореняющийся грохот.
Солдаты, воспользовавшись этой паузой, приближаются к Слейду, и от жуткого страха у меня по спине ползет холодок. Он будет давить до тех пор, пока Слейд не сорвется. Мидас хочет, чтобы Ревингер нарушил договор, расторг союз, хочет загнать Слейда в угол.
– Взять его! – кричит Мидас, и Озрик издает яростный вопль, в каждой руке держа по мечу.
– Хватит! – Я проталкиваюсь через толпу, с трудом прокладываю себе дорогу через вставших в шеренгу солдат, облаченных в золотые доспехи. Сначала они преграждают дорогу, а потом внезапно расступаются, стараясь не касаться меня, но и не опуская мечи.
Через считаные секунды я оказываюсь напротив Слейда и, тяжело дыша, загораживаю его как щит.
– Не трогайте его.
Мой крик обращен к толпе, но слова – к Мидасу.
Мы смотрим друг на друга, стоя по разные стороны помоста. В зале сотни гостей, но я вижу только его.
– Что ты делаешь, Аурен? – почти шипит Мидас. – Сейчас же отойди от него и подойди ко мне.
Я медленно качаю головой.
– Ни за что.
Больше ни за что.
На скулах Мидаса ходят желваки.
– Я не позволю тебе забрать и его.
Мидас всего меня лишил, как и обещал. Он даже наше прошлое забрал. Но я не позволю Мидасу забрать и Слейда.
Во все глаза смотря на Мидаса, я почти забываю про стоящего за мной мужчину. С его губ срывается мрачный, грозный голос и скатывается по моей спине.
– Аурен…
– Не пользуйся своей магией, – оглянувшись на Слейда, умоляю я. – Он этого и ждет, хочет, чтобы тебя еще сильнее ненавидели и боялись. Не давай ему повод.
– Меньшего он не заслуживает.
– Да, но ты заслуживаешь большего, – шепчу я.
Между лопатками натягивается напряжение, но не от страха, что я на глазах у гостей противостою Мидасу. Мы по своей природе защищаем наши жизни, всеми силами стремимся выжить. Это врожденный инстинкт – тот, которому я всегда следовала. Мы рождены, чтобы защищать, выживать. Но сейчас моя цель заключается не в том, чтобы остаться в живых. Сейчас я хочу сражаться.
– Отведите мечи от моей фаворитки! – кричит Мидас, и стражники, вздрогнув, опускают клинки.
– Я не твоя фаворитка! – заявляю я, не волнуясь, что за нами наблюдают гости, не волнуясь, что королева Кайла мечет в меня молнии, а ее брат смотрит на меня с жалостью. – Король Ревингер не убивал принца Нивена. Принца убил ты. – Мой голос ударяет как хлыст, и у зевак вырывается громкий крик.
У Мидаса начинает дергаться глаз, по щекам от ярости расплываются два красных пятна.
– Вывести всех из зала!
От потрясения все стихают, а потом солдаты начинают оттеснять толпу, освобождая бальный зал. Но люди сопротивляются и злятся из-за того, что им приказывают уйти. Они так увлечены происходящим, хотят увидеть исход, хотят узнать, кто виноват на самом деле.
– Кто убил нашего принца? – кто-то требовательно спрашивает.
– Мы имеем право знать!
И снова хором звучат крики, в голосах звучит враждебность, когда стражники начинают применять силу, чтобы вытолкать всех из залы.
Мидас идет вперед, но снова резко останавливается, когда меня обступает Гнев. Не с угрозой, а стремясь защитить. Слейд тоже становится ближе, и тепло его груди обжигает мне спину.
От одного этого движения в глазах Мидаса появляется злоба. На него снисходит озарение, когда он смотрит на меня и на Слейда. Или, возможно, он осмыслил ранее сказанные мною слова.
Я не позволю тебе забрать и его.
И я не позволю, потому что…
– Он мой, – говорю я уверенным, решительным голосом, напоминающий рык оберегающей ярости.
От ненависти и потрясения, охвативших Мидаса, в моей груди урчит свирепое ликование.
– Так это был он? – стиснув зубы, выдвигает он обвинение.
– Как я уже пытался сказать твоему палачу, это точно был не я.
Все поворачивают головы в сторону поддельного Рипа, который ведет вперед пошатывающегося Дигби.
Я округляю глаза, сердце сбивается с ритма. Не только при виде моего стражника, вошедшего в эту ужасную залу, но и оттого, что впервые не вижу шлема фальшивого Рипа.
И хотя на нем все те же шипастые доспехи, я наконец-то вижу его лицо. С жадным любопытством я разглядываю его, очарованная бледной кожей, щетиной на подбородке, формой лица, и внезапно поражаюсь какому-то сходству.
Великие боги, поддельный Рип – чертов брат Слейда.
Они очень похожи. Если бы не различия, вроде более темных зеленых глаз, другого взгляда, более узкого лица и отсутствия ауры, я бы приняла его за Слейда.
– Сейчас же остановись, – приказывает Мидас.
Поддельный Рип и Дигби останавливаются недалеко от помоста, двое солдат подходят, чтобы взять их под стражу, а из толпы раздаются новые крики. Люди дерутся, когда их выгоняют, но стражники толкаются, живой стеной оттесняя гостей.
– Аурен, сейчас же подойти ко мне, – приказывает Мидас и показывает пальцем на место рядом с ним.
– Мы уходим, – заявляю я. В моем тоне слышна решимость. Я перевожу взгляд на Ману, брата королевы и ее советника. – С вашей стороны было бы разумно поступить так же. – На его лице мелькает тень сомнения, и он быстро переглядывается со своим супругом.
– Аурен, – грозно произносит Мидас.
– О, Мидас, отпусти ее, – беззаботно говорит королева Кайла, встав рядом с ним. – И без того очевидно, что она предана Четвертому королевству. Пусть лишится твоей благосклонности. Она это заслужила.
