И хотя Кайла произносит эти слова с целью уязвить, они не оставляют на мне шрамов. «Да, – хочу сказать я. – Отпусти меня».
Мидас пытается придумать разрешение проблемы, и на его сосредоточенном лице отражается тревога. Он судорожно размышляет.
– С меня хватит, Мидас, – тихо говорю я. – Все кончено.
Последней хрупкой нитью, связывающей меня с ним, была моя вера в то, что он спас меня десять лет назад. Это было его искуплением. Но и эта нить оказалась перерезана, когда вскрылась его ложь.
Мидас считает, что может снова запереть меня в клетке и опоить дурманом, но Слейд никогда этого не допустит, не допущу и я.
Сейчас я поставила его в затруднительное положение. Вынудила его действовать так же, как он не раз вынуждал меня. Он подставил магией Слейда, вынужден соблюдать приличия со своей новой невестой. Надеюсь, я породила довольно сомнений у гостей, чтобы Четвертое королевство не пострадало из-за смерти принца Нивена.
Все это отражается на моем лице, пока я смотрю на Мидаса. Решимость. Отказ. Он не переоценил свои возможности – просто не понял, что за столом находится еще один игрок.
Время останавливается, и только в арке бальной залы слышны шаркающие шаги.
– Хочешь уйти? Хочешь быть шлюхой короля Рота? – со злостью восклицает Мидас.
От тихого рыка Слейда шея покрывается мураш-ками.
Я скрежещу зубами, услышав это слово, но видом не показываю.
– Лучше быть шлюхой для стоящего за мной мужчины, чем быть твоей фавориткой.
Мидас подается вперед. Возможно, хочет придушить меня на месте, но Слейд встает передо мной так быстро, что я даже не успеваю понять.
– Еще один шаг, и я не задумываясь сгною тебя. – С плеч Слейда скатывается напряжение, дымясь черным облаком в разрушительной силе его магии, и я понимаю, что он говорит совершенно серьезно.
«Скажи одно слово – и все будет кончено. Я убью его прямо в этой комнате, полной людей. Они убегут с криками, а я позабуду про монархов, которые объединятся против меня… Если ты хочешь, чтобы я это сделал, я выполню твою просьбу».
Слова Слейда звенят в ушах так же громко, как пение создания у меня в груди.
Я осторожно протягиваю руку и кладу ее ему на спину, почувствовав, как напрягаются его мышцы под моей ладонью. Слейд поворачивается ко мне лицом и закрывает глаза.
– Нет, – шепчу я. – Я не позволю ему сделать из тебя злодея.
Взглядом, пронзительным как шипы, он держит меня в плену.
– Я же уже говорил, что стану злодеем ради тебя.
Моя решительность укрепляется.
– Да. Но и я тоже.
Глава 48
Аурен
Может, Мидас слишком самоуверен, но он делает еще один шаг, встав на расстоянии всего нескольких футов, бросает быстрый взгляд на последних выходящих из зала гостей, а потом снова переводит его на меня.
– Ты хочешь уйти, Аурен? – спрашивает он. Его тихий голос не вяжется с проступающими в нем зловещими нотками.
– Да.
Мидас скрежещет зубами, я стискиваю челюсти.
Кажется, что проходят секунды, минуты, часы, пока мы смотрим друг на друга. Царь и питомец, господин преступного мира и раскрашенная девушка, лгун и идиотка.
Мидас поднимает голову и дергает подбородком.
– Тогда уходи.
Мгновение я осмысливаю, что он сказал.
Он подходит ко мне и с ненавистью окидывает нас взором.
– Да покинет это королевство скверна Ревингера, – заявляет он с нескрываемым презрением.
Слейд не тратит времени даром и обращается ко мне и остальным:
– Уходим.
Застыв на мгновение от удивления, я просто смотрю на Мидаса.
Он согласился. Он, как ни странно, согласился.
Я выйду через парадный вход и мне не придется прятаться или сбегать. Я помешала Слейду дать волю его силе и, возможно, не дала остальной Орее развязать с ним войну.
Но мне достается какая-то жалкая доля самодовольного торжества. Потому что в следующий миг стражники Мидаса нападают на Гнев, и между ними вспыхивает мстительная схватка. К несчастью, я слишком поздно понимаю, что это было всего лишь отвлекающим маневром.
Мидас хватает меня и прижимает к своей груди, отчего спина вспыхивает от боли. Перед глазами расплываются черные точки, а следом к горлу прижимают клинок.
– Воспользуйся магией, или я перережу ей глотку!
Я ничего не слышу, глубоко дышу и пытаюсь унять мучительную боль в спине, но, когда черные точки меркнут, вижу, что в паре футов от меня стоит Слейд и на его лице застыло смертоносное выражение.
– Отпусти ее. Сейчас же.
Его голос – это раскол неистовой угрозы, такой холодной, что я начинаю дрожать.
– Останови свою гниль и своих солдат, Ревингер, – угрожает Мидас, и я чувствую, как в кожу впивается острое лезвие. Шиплю от боли, когда клинок вонзается глубже, и чувствую, как по шее что-то стекает.
Зеленые глаза Слейда становятся почти черными.
– Ты покойник.
Я почти ощущаю, как в груди Мидаса гудит удовольствие. Слейд показал свое отношение – показал, что не желает рисковать моей жизнью.
Я царапаю Мидасу руку, пытаясь оторвать ее от шеи, но он держит слишком крепко, а от удара в спину я выгибаюсь от боли. Лезвие вонзается в кожу, прямо над зарубцевавшимся шрамом, в безмолвном приказе не дергаться.
Непроизвольно я перевожу испуганный взгляд на Дигби и понимаю, что мы оба вспоминаем тот день, когда Фульк так же прижимал к моей шее лезвие. Клинок другой и царь тоже, но угроза неизменна. К моему горлу прижато обещание смерти.
Но на сей раз Дигби меня не спасет.
Мидас держит меня крепче, начиная отступать назад, а я, не помня себя, оглядываюсь на стражников, которые его окружают, на напряженных членов Гнева, которые держатся на расстоянии, словно ждут приказ Слейда. На ошарашенного Дигби, переломанное тело которого до сих пор подхватывает фальшивый Рип.
– Уходите, или я перережу ей глотку, – угрожает Мидас.
Тело сковывает от страха. Никто не двигается.
– Ты ее не убьешь, – рычит Слейд. Не знаю, отрицание это или обещание.
– Если она не будет моей, то не будет ничьей, – от холодного, расчетливого тона Мидаса замирает сердце. Потому что я слышу в его словах правду. Он скорее убьет меня, чем позволит уйти. Мидас ставит наши жизни на то, что Слейд не станет рисковать, и он совершенно прав.
– Уходи сейчас же, Ревингер. У тебя тридцать секунд, или я ее убью.
Гнев озадачен. Фальшивый Рип смотрит на меня, и на его лице мелькает ярость.
