Здесь растут сотни таких растений. Они, видимо, прихотливые, поскольку вянут на солнце, но для пышного роста им необходимо больше влаги и тепла.
Их ветви тянутся вверх, как ограда из кольев. На каждой ветке растут бесцветные бутоны с пепельно-белыми лепестками. Бутоны бесполезны, распускаются спустя длительное время, но они созрели и почти готовы опасть со стеблей – именно их и собирают как можно аккуратнее садоводы.
При должном уходе на этих висячих лепестках появляются кроваво-красные капли росы. Мощная эссенция, которая при приеме внутрь вызывает расслабление и продлевает удовольствие. В этом королевстве роса приносит довольно много денег.
– Чем я могу вам помочь, Ваше Величество?
Я поворачиваюсь к лекарю, который вытирает тряпкой испачканные пальцы, а потом бросает ее на рабочую поверхность. На его морщинистом лбу блестят капельки пота, а щеки разрумянились от заполнившей комнату влажности.
– Я хотел убедиться, что все наложницы получают противозачаточный тоник.
– Безусловно, мой царь. Я лично его разносил.
Кивнув, я вытираю с затылка выступивший пот.
– А беременная наложница? – спрашиваю я. – Ее изолировали?
– Да, и утром я ее осмотрел. С ней все хорошо.
– Я хочу, чтобы мне докладывали о каждом осмотре.
Мужчина послушно склоняет голову и вытирает носовым платком верхнюю губу.
– Будет исполнено, сир.
– Отлично.
На выходе я еще разок окидываю полную пара комнату оценивающим взглядом. Все заняты своими делами, все здесь продумано до мелочей и организованно. Все слаженно, как безукоризненно пошитый костюм.
Возможно, Фульк и был глупцом, но в вопросах разведения и поставки росы ему хватило ума назначить главными нужных людей.
Покидая нижние уровни замка, я чувствую, как за считаные секунды мою мокрую кожу овевает неприятный холодок, а скопившийся влажный пот лишь усугубляет дело. Грязь подземелья и сырость теплицы так липнут к одежде, что у меня зудит кожа. Не помешает переодеться. И, возможно, принять ванну.
Как только я добираюсь до верхних этажей и возвращаюсь в открытую часть замка, стражники отходят от стен и следуют за мной. Но стоит мне сделать три шага, как вперед выходит главный страж и протягивает послание.
– Сир, к вам только что прилетел ястреб.
На ходу я беру послание, уже продумав, в какой наряд переоденусь, но застываю на ступенях, заметив белую восковую печать в форме колокола.
Срываю ее и пробегаюсь взглядом по письму.
Вот же холодная, бесполезная тварь!
Читаю снова и снова, а на третий раз скрежещу зубами, чтобы подавить ярость. Когда читаю в четвертый, в голове уже созревает план.
Малина больше не хочет быть полезной? Хочет отринуть своего супруга и царя?
Так тому и быть.
Я резко разворачиваюсь, бросив намерения вернуться в свои покои.
Стражники следуют за мной тенью, когда я выхожу из замка. Прохожу мимо внутреннего двора, мимо ледяных скульптур, мимо конюшен. Сапоги скрипят на усыпанной снегом тропинке, и наконец я оказываюсь перед открытой тренировочной площадкой.
В круге собралось несколько солдат, которые проводят тренировку. Краем глаза вижу, как они останавливаются и кланяются, но не обращаю на них внимания и продолжаю идти к пристроенному зданию.
– Ждите здесь и закройте дверь, – приказываю я стражникам.
Изнутри здание представляет собой голый скелет. Всего лишь небольшой склад для тренировки. Кучей лежат деревянные мечи, мягкие нагрудные доспехи для отработки битвы на мечах, а еще здесь полно стрел и луков с ослабленной тетивой. Тут беспорядок и разит потом, пол – одно сплошное пятно грязи и соломы в сочетании с грубыми стенами из камня.
Несколько солдат с удивлением поднимают взгляд на звук закрывшейся двери, но, увидев меня, кланяются.
– Всем выйти, – опустив взгляд на старика, грозно приказываю я, и солдаты бросаются врассыпную. Он уже не солдат, но ему поручено проверять оборудование и держать это место в порядке, хотя в последнем он не сильно преуспел.
– Приведи Худа.
Мужчина с изумлением приподнимает брови, но быстро уходит, как я ему и велел. В ожидании я расхаживаю и недовольно морщусь от того, в каком теперь состоянии мои сапоги от хождения по этому отвратительному полу. Нужно выпороть этого мужчину за пренебрежение своими обязанностями.
Через несколько минут снова открывается дверь, и в комнату входит Худ. Нет нужды видеть его лицо, дабы понять, что это он, так как на нем толстый плащ с капюшоном, который он постоянно носит. Без него я ни разу его не видел, лицо всегда затенено широким капюшоном.
И все же я вижу двухцветную кожу на подбородке и шее: смуглую и бледную. Это называется «витилиго», при которой какие-то участки кожи бледнее других.
Некоторые солдаты над ним насмехаются, называют воловьей кожей, но мужчина никогда им не отвечает, не огрызается в ответ. Фульку он был не нужен в качестве солдата. Повезло, что я прочитал солдатские доклады и понял его потенциал.
И я устрою этому «потенциалу» проверку.
– Худ, – здороваюсь я, когда он замирает в паре метров, обхватив рукой запястье в солдатской стойке.
И хотя осмеянным изгоем, возможно, Худа сделало уродство его кожи, немота только довершила дело. Фульку понадобилось несколько лет, чтобы понять, что этот человек обладает магией.
Я смотрю на его покрытую плащом фигуру, оглядываю пятна на руках, словно каким-то образом вижу, почему магия предпочла бежать по его венам.
Поистине сильная магия уже не так часто встречается в Орее, как раньше. Без смешения крови с фейри она медленно иссякает в нашем мире. В основном она передается по королевской линии, но только если союзы подобраны верно.
Но стоящий напротив мужчина – тот, кто слишком долго оставался неучтенным, незамеченным. Самый обычный, хотя и подкованный пехотинец. Его тайна раскрылась только после одной чрезвычайно дурной драки, где семеро выступили против одного, и он исчез у всех на виду.
К счастью для меня, Фульк вел неплохие заметки.
– У меня есть для тебя задание.
Худ ждет, молчит, как и ожидалось. За недели наблюдения за ним он ни разу не заговорил. Я расцениваю его молчание как еще одно полезное приобретение.
– Холодная царица стала проблемой. Я хочу, чтобы ты принял меры ради меня.
Отчасти я разочарован в Малине. Я думал, супруга будет умнее, хоть и предугадывал, что она может так отреагировать. Ее дерзкий отказ лежит смятым письмом на моей ладони, которым она предопределила свою судьбу.
То был единственный шанс, который я готов был ей дать, и она только что отвергла его, поскольку переоценила собственную значимость. С ее жалкими интригами и попытками удержать Шестое королевство, отказом принять наследника, теперь она стала совершенно бесполезной.
