Остановившись в конце коридора, я оглядываюсь назад и от переполнившего меня запретного предвкушения таинственно улыбаюсь.
– До вечера.
Глава 33
Царица Малина
Пальцы у Джео такие же красные, как и его растрепанные ветром волосы, словно холод скользнул неумолимой хваткой между его ладонями и крепко их стиснул.
Сидя у окна, я наблюдаю, как он дергает за грубо сделанную удочку, леска которой погружена на глубину лунки замерзшего озера. Ему то и дело приходится рубить лед, который так и норовит снова нарасти, словно сама природа противостоит Джео.
После очередного рывка он вытаскивает бьющую хвостом серую рыбу размером с его ладонь и кидает ее к небольшой, недавно выловленной наживе, которая уже давно перестала дышать.
Затем он откладывает в сторону удочку и собирает всю рыбу в жестяное ведро, которым до этого удалял золу из дымохода, а потом приспособил для хранения еды.
Через несколько секунд Джео стучит сапогами по дверному косяку и заходит, а в дом врывается ледяной холод. Он спешно притворяет дверь, не впуская зимний воздух, но я не отворачиваюсь от окна, даже услышав, как Джео ставит ведро на крошечной кухоньке или снимает тяжелые сапоги, чтобы просушить их у огня.
Я просто продолжаю смотреть в это грязное окно, к которому примерзли сажа и пыль. Продолжаю смотреть на заснеженную гору, загораживающую мне вид на замок Хайбелла, стоящий по другую сторону.
Мы пробыли в убежище четыре дня. Четыре дня, как я сбежала из своего замка, спустилась по каменной лестнице, у которой как будто не было конца. Я шла, пока ноги не стали подкашиваться, скрылась в этом темном туннеле, напряженно смотря на свечу, которую нес идущий впереди нас сэр Лот Пруинн.
Той ночью мы впятером добрались до этого дома, и никто не нашел этот тайный проход и не ринулся за нами. Мятежникам не было известно местонахождение этого убежища. Однако эта секретность стоила нам двух стражей, оставшихся в замке для того, чтобы за нами никто не последовал. Они так и не вернулись и, наверное, сейчас покоятся где-нибудь в той позолоченной комнате.
– Вам удалось поспать? – спрашивает стоящий сзади Джео.
Я смотрю на него и вижу, как он достает из ведра рыбу и с силой швыряет ее на небольшой стол. Нос тут же чует этот едкий запах, и я в отвращении морщусь.
– Обязательно так делать?
– Да, если не хотите умереть от голода. – От его непочтительного тона я резко выпрямляюсь, но если Джео и подмечает мое раздражение, то не стремится его развеять. Он достает из ящика нож и начинает резать рыбу неаккуратными движениями. Половина мяса остается на коже.
– Так вы спали? – снова спрашивает он.
– Не могу спать в той ужасной спальне. – Я перевожу взгляд на деревянную лестницу, притулившуюся в углу, словно могу увидеть ту комнату. Я ее ненавижу. Неровный матрац, камин, от которого дыма больше, чем тепла, белье, пахнущее плесенью и пылью. – Продувает жутко.
Джео плотно поджимает губы и хмурится.
– Дом старый, но нам посчастливилось и такой найти.
Я резко смеюсь, чувствуя, как поднимается по горлу желчь.
– Посчастливилось? Думаешь, можно счесть за счастье, что я потеряла замок, власть над Хайбеллом всего за неделю?
– Я не это…
– Я законная правительница Шестого королевства, – перебиваю я, смотря на него так же холодно, как холоден цвет моих глаз. – Яд Тиндалла распространился по городу настолько, что мне пришлось покинуть свой дом. Пришлось прятаться в этом убогом убежище.
– Верно. – Нож с шумом опускается на стол, когда Джео принимается резать – нет, подвергать пыткам рыбу так, словно представляет, как отрезает что-то иное. – Что ж, Ваше Величество, сожалею, что этот дом недостаточно для вас шикарен.
Я смотрю на него испепеляющим взглядом.
– Повтори? – Да как он смеет обращаться ко мне в подобном тоне!
– Оглянитесь, – говорит Джео и взмахивает ножом, словно ладонью. – Ваш замок захвачен мятежниками. Ваши же солдаты от вас отвернулись. Вы правили одна всего несколько недель и взгляните на последствия.
Я стискиваю челюсти. Еще чуточку сильнее – и они треснут, как крепкий лед.
– Это все Тиндалл…
– Да, во всем виноват он, – перебивает Джео и поворачивается ко мне лицом. Впервые я замечаю, как потрескались у него губы, как огрубела от румянца кожа, словно во время его длительной рыбалки зимний ветер обрушился на него пощечинами.
И по этим морщинкам, по этой шелушащейся коже, по кругам под его глазами, я понимаю, какого он обо мне мнения. Как я опустилась в его глазах. Будь я сейчас в Хайбелле, носи я свои изысканные платья и опаловую корону, он бы не посмел разговаривать со мной в таком тоне.
Но я здесь. Сбежала из своего же замка, ношу одежду десятилетней давности, найденную в сундуке и наполовину съеденную молью. У меня нет ни слуг, ни поваров, ни советников, ни короны, ни замка.
– Наложникам царицы не дозволено разговаривать с ней в подобном тоне, – сухо отвечаю я, предостерегая его попридержать язык.
По его шее расползается румянец, остановившись над расстегнутым воротником туники и пальто, которые он носил слишком много дней. Но его усыпанную веснушками кожу покрывает не краска смущения, а гнева.
– Этот наложник целыми днями напролет трудится, чтобы вас накормить, согреть и устроить с удобством, а вы тем временем только сидите и жалуетесь, а еще в это грязное окно смотрите вместо того, чтобы что-нибудь сделать! – выплевывает он.
Я смотрю на него с изумлением, и изо рта вырывается пар от прохладного воздуха.
Через мгновение его злость стихает, а голубые глаза немного смягчаются. И за это я ненавижу его еще сильнее.
– Нельзя ждать, что вам подадут все на блюдечке, а потом злиться, когда не получаете желаемое, – тихо говорит он.
– Джео, я спрошу у тебя совета, если у меня возникнет вопрос, как раздвигать ноги и зарабатывать на жизнь сексом, – холодно говорю я. – Но когда вопрос стоит о правлении царством, ты крайне некомпетентен, чтобы раздавать мне советы.
Джео смеется, не разжимая губ, и в его смехе нет радости.
– Безусловно. Какой же я глупец.
Джео бросает нож и идет к двери.
– Куда ты? – требовательно спрашиваю я.
Он останавливается, чтобы надеть облепленные снегом пальто и сапоги.
– Лучше я побуду на улице и попробую наловить еще холодной рыбы. С ней и то приятнее.
Я не обращаю внимания на его истерику и показываю в сторону кухни, где рыба, которую он начал разделывать, продолжает лежать на столе с извлеченными костями и приоткрыв рот.
– А как же ужин?
Застегивая пуговицы, Джео пожимает плечами.
