Под взглядом Астрид Вашингтон я чувствовала, будто на меня смотрят две сущности. Одна была женщиной, ведьмой, человеком, и когда-то дышала, жила и ходила по этой Земле. Вторая была существом, сделанным из стали или ожившего камня. Время и магия сделали его ужасающе безжалостным. Это циничное, жестокое существо разломило бы нас надвое без всяких колебаний.
Астрид взяла упавший нож. Заглянула в наши лица, словно произнося про себя считалочку – раз, два, три, – потом склонилась над Фи с ножом в руке.
– Нет! – Я бросилась на Фи, пытаясь ее защитить, закрыть своим телом. Астрид рассмеялась и перевернула нож так, что лезвие оказалось у нее в руке.
– В вашем ковене предатель, – произнесла она и протянула нож Фи рукояткой вперед. – Сделай то, что должна.
Фи взяла нож – не рассеянно, не автоматически, а медленно и сосредоточенно. Лицо Марион ничего не выражало, глаза были пустыми, как яичная скорлупа. Если бы Фи бросилась на нее тогда, она бы охотно подставила шею под нож. Я испуганно бормотала лживые слова – Фи, Фи, не надо, ты не должна. Мой собственный голос раздражал, но я не могла замолчать. А вот Фи молчала.
Она взглянула на Астрид Вашингтон и заговорила почти спокойным голосом.
– Вы с Марион теперь связаны. Ты привязала ее к себе этой сеткой. А значит, если я убью ее, ты тоже погибнешь. Так ведь?
Сердце сбивчиво трепыхнулось дважды. В эти секунды лицо Астрид оставалось бесстрастным, и я уже решила, что угроза Фи на нее не подействовала. Но потом ее глаза расширились, и она закричала – несчастный, душераздирающий, нечеловеческий вопль.
Она схватилась за голову обеими руками, сложилась пополам. Волосы волочились по полу. Как только она отвернулась, я сорвала сплавившийся медальон. Цепочка до крови оцарапала шею.
Марион раскрыла рот, ее глаза были пусты.
– Разорви круг, – яростным шепотом обратилась я к ней. – Ты его очертила и только ты можешь его разорвать.
Марион не пошевелилась и не ответила ни слова. Кажется, она меня даже не слышала.
– Марион, дурная ты башка! – Фи встряхнула ее за плечи. – Проснись! Разорви круг, а дальше мы сами справимся. Все еще можно исправить! Мы можем покончить с этим.
Марион встрепенулась, пустые глаза вспыхнули. Сквозь стиснутые зубы она процедила:
– Думаете, я хочу, чтобы это кончилось?
Астрид выпрямилась. Одним проворным движением она выхватила нож из руки Фи и нависла над нами. Глаза хищной птицы сияли, как желтая луна.
– Что же делать? Что же делать? – шептала она, переводя взгляд с меня на Фи. Она постучала лезвием ножа по виску.
Моя голова взревела, затрещала. Астрид смотрела на нас, как повар на свою кухню. Мы были для нее лишь ингредиентами: одну ведьму трогать было нельзя, а двух – можно. Орудуя ножом, она искромсала бы нас, если бы это помогло ей избавиться от заклятья. Мысли метались, колени от страха стали мягкими, как резина. А потом смятение прорезала мысль, прозрачная, как речная вода:
Я могла бы ее убить.
Не Астрид. Та разделала бы меня быстрее, чем я подняла руку. Марион. Я могла бы улучить момент и убить Марион. Если она умрет, Астрид тоже умрет. Круг разорвется. Мы будем свободны.
Стремительно, как товарняк, в голове пронеслись картины: моя рука на ее горле; игла, взрезающая вены на ее руках; тяжелая миска с солью, обрушивающаяся ей на голову. Целлулоидные кадры из фильма ужасов. И я поняла, что не смогу.
Поэтому сделала второе, что пришло в голову. Не раздумывая ни одной лишней секунды, взяла Марион за плечи и талию и столкнула ее в зеркало.
В моих воспоминаниях все произошло в тишине. Я не кряхтела от натуги, а Марион не вскрикнула от изумления. Ее глаза и рот широко раскрылись, порванные цепочки с наших шей потянулись за медальоном из сплавленных вместе осколков сердец. Ее тело скукожилось, провалилось в зеленоватые глубины подзеркалья и исчезло.
Астрид успела сделать лишь один шаг мне навстречу, выставить перед собой руки с растопыренными пальцами, а потом сила заклятия затянула ее в зеркало. Взметнулся ветер, словно из-под колес поезда. Магия Астрид покинула наши тела, как вырванный с корнем цветок или вилка, резко выдернутая из розетки. Фи ахнула, Шэрон выругалась, я вскрикнула от облегчения и страха. От звуков моего крика поверхность зеркала подернулась рябью. Это было еще не стекло, но уже и не портал.
Я ударила кулаком в центр зеркала.
Поверхность поддалась. Сердце ушло в пятки, когда рука погрузилась в отвратительную желейную прохладу. Потом мою руку словно что-то вытолкнуло изнутри, и зеркало разбилось. Сердце запело от боли. Зеркальная поверхность пошла трещинами и превратилась в сверкающую паутину.
Я прижала к себе окровавленную руку и взглянула на свою храбрую подругу Феличиту.
Та смотрела на меня с нескрываемым ужасом. Она бы скорее умерла, чем сделала то, что только что сделала я. Но в том-то и дело, что я бы ей не позволила.
Глава двадцать восьмая
Пригород
Сейчас
Три девчонки в черных ведьминских нарядах с дерзкими хитрыми лицами. Моя мать, тетя и девушка, для которой последних двадцати пяти лет будто вовсе не существовало. Она перешагнула через них и ни капли не изменилась.
Она была здесь, в моем доме. Это она надкусила мое печенье, она кралась в темноте, она украла странный золотой слиток из родительского сейфа. Может, она и сейчас стояла в этой комнате и смотрела на свою фотографию.
Кем приходилась эта девушка моей матери, что она так и не смогла избавиться от ее портрета? Она убрала ее с глаз долой, но хранила на виду; каждый день этот снимок попадался ей на глаза, напоминая о том, что было спрятано.
Отец ворочался во сне, что-то невнятно бормотал, потом затих. Я вышла из комнаты.
Я уже не паниковала, страх рассеялся. Я все еще ощущала шок и невероятность происходящего, но как бы со стороны, словно все это меня не касалось. В этом неестественно спокойном состоянии я вошла в ванную и щелкнула выключателем на стене.
Я встала перед зеркалом не по центру, а сбоку, и оглядела свое бледное отражение в белом свете. Неестественно яркий, он обжигал, скрадывая тени из всех темных углов. Фото немного смялось в моих руках. Я поднесла его к свету. Вдруг Шэрон права и зеркала опасны. Вдруг зеркало – проводник, с помощью которого я смогу поговорить с этой девушкой? Вчера я бы испугалась, но сегодня уставилась на свое отражение и заговорила.
– Мне нужно с тобой поговорить.
Поверхность не подернулась рябью, не затуманилась. Из зеркала на меня по-прежнему смотрела уставшая блондинка с помятой фотографией в руках.
– Я тебя найду.
* * *
Я взяла ключи от папиной машины с его прикроватного столика, напялила платье-футболку и сообразила, что не надела обувь, лишь когда босая стопа коснулась педали тормоза.
