Ее радужное настроение продлилось лишь до того момента, когда разговор с миссис Стэнфилд вышел на очень знакомую тропу. Хозяйка спросила о семье Китти, с чего они переключились на обсуждение окрестностей их дома. И хотя миссис Стэнфилд по-прежнему обращалась с ней дружелюбно, улыбка Китти несколько померкла.
– Какой там воздух! – оживленно пропела миссис Стэнфилд, якобы вспоминая Дорсетшир. – А холмы! Невероятная красота!
Восторги по поводу воздуха и холмов, как предположила Китти, были ставкой беспроигрышной, поскольку и то и другое предоставляли все графства без исключения, в этом на них можно было положиться.
– Вы должны рассказать, где находится ваш дом, моя дорогая, потому что, возможно, я бывала поблизости. Насколько я понимаю, он недалеко от поместья Рэдклиффов? – спросила миссис Стэнфилд c предельной (и напускной) небрежностью.
Она явно намеревалась прояснить финансовое положение семьи Тэлбот. Как будто это имело для нее какое-то значение, при ее-то богатстве. И тем не менее она спросила.
– Наш коттедж находится недалеко от Девоншира, – осторожно ответила Китти. – День езды, не больше.
– Коттедж? – переспросила миссис Стэнфилд, угощаясь пирогом, но при этом не отводя взгляда от лица Китти. Подтекст вопроса был очевиден.
Искушение солгать было сильным. Очень сильным.
– Коттедж, – твердо повторила Китти, – где я живу с четырьмя сестрами.
– Четырьмя! Прелестно! – Миссис Стэнфилд едва не захлебывалась от чрезмерного восторга. – Просто прелестно. Да еще и в коттедже. Воистину благословение небес. Я должна позаботиться о других гостях, моя дорогая, но, надеюсь, вы попробуете яблочный пирог, он восхитителен.
Дама поспешила удалиться, прежде чем Китти успела сказать хоть слово. Она проводила хозяйку дома взглядом, не понимая, что сейчас произошло. Отметила, как миссис Стэнфилд, перемещаясь от одной группы гостей к другой, проходит мимо сына. Они не обменялись репликами, но леди, по-видимому, подала сыну какой-то знак (красноречивый взгляд, быстрый жест), поскольку мистер Стэнфилд немедленно отыскал глазами мисс Тэлбот и улыбнулся. Это не была та озорная улыбка, которую Китти втайне уже привыкла считать своей. Скорее, это была извиняющаяся улыбка. Китти поняла – мистер Стэнфилд больше никогда не нанесет ей визит. Она сделала глубокий вдох, пытаясь усмирить потрясение от удара, который ощутила всем существом… и снова деловито погрузилась в хитросплетения светской жизни.
Когда она и Сесили собрались уходить, мистер Стэнфилд сосредоточенно беседовал с мисс Флеминг, и оба, похоже, получали превеликое удовольствие от общества друг друга.
В тот вечер прекрасная погода, которой лондонцы наслаждались несколько недель, закончилась. Низкие тучи заволокли небо, пригасили остатки света и опустили на город серую дымку тумана. Погода соответствовала настроению. Китти надела принадлежавшие тете Дороти серьги и браслет с поддельными бриллиантами, готовясь к очередному выходу и старательно не замечая пронзительную боль, поселившуюся в ее груди после визита в дом Стэнфилдов. Не время предаваться унынию и жалости к себе, особенно потому, что винить за них она должна лишь саму себя. Вот к чему приводят глупые претензии на романтические отношения – результат доказал то, чего она всегда страшилась. Теперь оставалось только одно – действовать дальше. Предстояло добиться еще очень многого. Никто пока не сделал ей предложения, а положение дел, в котором лучшие надежды были бы связаны с мистером Пембертоном, Китти не устраивало.
Она размышляла об этом, стоя у края площадки для танцев, когда рядом с ней возник Рэдклифф. Он протянул ей бокал шампанского, который она приняла со сдержанной благодарностью и добавила безучастно:
– Сегодня я не в настроении пререкаться.
Рэдклифф невинно приподнял бровь, изображая недоверие и даже обиду, оттого что собеседница приписывает ему столь низменные побуждения. Однако, заметив, как невесело ее лицо, кажется, смягчился.
– Учту, – откликнулся он и тоже повернулся к танцующим, наблюдая за их кружением. – Как идет охота?
Китти поискала в его тоне намек на издевку и, не найдя такового, ответила честно:
– Полагаю, догадаться несложно. Мистер Пембертон достаточно богат, чтобы удовлетворить мои запросы.
– Кандидатуру мистера Стэнфилда вы уже не рассматриваете? – спросил он. – Мне померещилось, что он ваш фаворит.
Китти разглядывала веер в поисках несовершенств. Что это – кружево порвалось?
– Был фаворитом, – промолвила она тихо. – Но, боюсь, он вынужден найти богатую жену.
– Вот как, – мрачно отозвался Рэдклифф, – хотя это неудивительно. Стэнфилды – известные транжиры. Их расходы таковы, что с каждым новым брачным союзом им необходим приток свежих средств.
– Неважно, – сказала Китти с горечью в голосе. – Пембертон достаточно богат, чтобы поддержать мою семью и помочь мне сохранить дом. Но для уверенности мне нужна альтернатива.
Граф недолго помолчал.
– Должен признаться, ваше стремление сохранить дом меня несколько удивляет.
– Почему? – спросила Китти, решив выслушать ответ, прежде чем обижаться.
– Очевидно, что здесь, в городе, вы в своей стихии. Почему бы вам не остаться в Лондоне?
– Боже мой, лорд Рэдклифф, – заметила она лукаво, – а я-то думала, вы ждете не дождетесь, когда сможете от меня избавиться.
Он не удостоил ответом ее шутку.
– Почему бы вам просто не продать Нетли и не поселиться в любом другом месте?
– Лондон действительно понравился мне гораздо больше, чем я предполагала, – согласилась она. – Здесь бесконечно увлекательно, но Нетли был моим домом, сколько я себя помню. Я не спешу от него отказаться, к тому же вырученные от продажи средства не покроют все наши нужды.
– Значит, дело в чувствах, – прокомментировал он с едва заметной улыбкой. – А я-то думал, вы выше сентиментальности.
Она вспыхнула, но вздернула подбородок.
– И что, если так? Мы многое потеряли, милорд. Вы бы продали Рэдклифф-холл, случись такая нужда?
– Веский довод, – с иронией признал он. – Не продал бы, невзирая ни на какие искушения. Но Рэдклифф-холл принадлежал многим поколениям нашей семьи. Он суть меня.
– Значит, – пожала плечами Китти, – мы не слишком отличаемся друг от друга.
– Видимо, вы правы, – задумчиво ответил он.
– Вас это удивляет? – спросила она, и по задорному огоньку, промелькнувшему в ее глазах, собеседник догадался, что она была бы очень довольна, если бы так и оказалось.
– Меня удивляет этот разговор, – ушел от ответа Рэдклифф. – Я не привык обсуждать с женщинами вопросы собственности.
Она насмешливо хмыкнула.
– Вы так привыкли к отсутствию у женщин собственности, что предполагаете и отсутствие у них вкуса к подобным темам?
