Ему – в который раз – снова удалось ее ошеломить.
– Надеюсь, вы понимаете, я очень вам благодарна за то, что вы сделали для Сесили, – произнесла она наконец, когда он добрался до запястья.
Последняя пуговица отказывалась подчиняться, и он нахмурился.
«Может ли он почувствовать через ткань, как колотится мой пульс?» – подумалось Китти.
– А я благодарен вам, – откликнулся он, не поднимая головы. – За то, что вызволили Арчи из этой клоаки. Вы поступили очень храбро – храбрее, чем позволено любому человеку.
Ее щеки вспыхнули, и она возненавидела себя за это.
– Что тут скажешь… – ответила она неловко. – Он не заслуживал такой участи.
Рэдклифф бережно стянул правую перчатку – с тихим шелестом соскользнувшего шелка – и протянул Китти обе.
– Жизнь не всегда идет по плану, – напомнил он. – И мы оба совершили ошибки в том, что касалось наших семей. Арчи сегодня угрожала неподдельная опасность, а я был слишком рассеян, чтобы заметить признаки, и слишком самонадеян, чтобы внять вашему предупреждению. Его жизнь была бы непоправимо разрушена, и я никогда бы себя не простил. Могу только принести ему извинения и постараться исправиться.
Их взгляды встретились. В комнате было тихо, лишь трещал в камине огонь, и, глядя друг другу в глаза, они замерли в ожидании. В ожидании того, что произойдет дальше, словно это событие – каким бы оно ни было – неизбежно случится, и необходимо лишь дождаться его прихода. Молчание длилось – одно мгновение, следующее. Прислушиваясь к стремительному биению сердца, Китти сжимала в ладони перчатки. Она резко втянула в себя воздух, не в силах выдержать ни секундой дольше… А потом их отвлек громкий стук наверху. Они подняли глаза, прислушиваясь к топоту Сесили, которая шагами мерила комнату.
Рэдклифф взял шляпу и сказал:
– Я вас оставлю, вам следует отдохнуть. Встретимся в понедельник вечером.
Когда он вышел из дома, Арчи дружески болтал с Лоуренсом у кареты, его расположение духа, кажется, почти полностью восстановилось.
– Домой? – спросил Арчи, в его голосе звучали облегчение и страх.
– Домой, – подтвердил Рэдклифф. – Давай обсудим, что скажем маме.
– Это будет ужасно, – простонал Арчи.
– Хуже некуда, – согласился Рэдклифф. – Истово проси прощения, но не придумывай себе оправданий. И постарайся как можно скорее ее обнять. Она любит тебя, и ей больно видеть, что ты страдаешь.
– Может, она не заметила, что меня нет, – предположил Арчи, впрочем, без особой надежды. – Чувствую себя дураком.
– Время от времени мы должны позволять себе побыть дураками, особенно в молодости, – возразил Рэдклифф. – Но я не могу оправдаться даже молодостью. Я должен был тебе помочь, Арчи, ведь я видел, что ты хочешь поговорить. Но мне также жаль, что ты не пришел сам.
– Я собирался, – тихо признался Арчи. – Даже почти дошел до твоего дома… но потом увидел, как из него выходит мисс Тэлбот. Подумал, наверное… не знаю… Ты с ней танцевал, а мне сказал, что мне не стоит на ней жениться, а потом я увидел ее там… На секунду я подумал, что ты сделал это намеренно.
Рэдклифф вздохнул. Надо же было случиться такому совпадению.
– Я танцевал с мисс Тэлбот в первый вечер потому, что она меня об этом попросила, – произнес он медленно. – Она решила, если все увидят, что наши семьи близки, это облегчит ей проникновение в высший свет. А в тот день мисс Тэлбот посетила меня, чтобы спросить, известно ли мне что-то по поводу… скажем так, некоторых особенностей ее поклонников. И я утверждал, что тебе не следует на ней жениться, Арчи, поскольку искренне убежден – вы друг другу не подходите.
– Ох, – отозвался Арчи, – теперь, когда ты все объяснил, выглядит вполне логично. Выходит, я чертовски сглупил, решив, что ты положил на нее глаз. Только не наш Джеймс, да?
Он добродушно ткнул Рэдклиффа пальцем в ребра – кажется, слишком сильно, ибо на лице брата отразилась боль.
Пожалуй, не стоит сейчас делиться с Джеймсом страшными подозрениями, что мисс Тэлбот, видимо, по-прежнему мечтает превратиться в миссис Арчибальд де Лейси. Ни к чему все усложнять, день и без того выдался тяжелый. К тому же будь он проклят, если понимает, что с этим делать. Перспектива отказать бедняжке невыносима, ведь барышня поступилась многим, пытаясь ему помочь. Но… Арчи не мог отделаться от мысли, что брат, возможно, прав и они друг другу не подходят.
– Расскажем маме, что сделала мисс Тэлбот? – спросил он после некоторых раздумий. – Вряд ли мама это одобрит. Нельзя сказать, что Хинсли поступил так уж прилично, притащив ее с собой.
Рэдклифф пожал плечами:
– Мама может тебя удивить.
Сцена, разразившаяся на Гроувенор-сквер, была не из приятных. Пэттсон выложил леди Рэдклифф все подробности визита Хинсли, как только она вернулась домой. К моменту, когда ее сыновья вошли в гостиную, вдовствующая графиня уже приготовилась вызывать «бегунов с Боу-стрит»
[23], чтобы они начали обшаривать дно Темзы.
С этой секунды рассказ о приключениях Арчи покатился под уклон. Первым делом леди Рэдклифф впала в нечто похожее на истерику, заслышав, что ее младший сын посещал клубы для фараона в Сохо. Это взбесило Арчи, решившего, что мать отнеслась к сообщению чересчур болезненно.
– Если вы собираетесь так реагировать на все, – сердито заявил он, – это займет не один час, а я хотел бы лечь спать до рассвета.
Рэдклифф поморщился, когда вдовствующая графиня принялась громогласно осыпать Арчи упреками в бесчувственности по отношению к матери, которую он едва не свел в могилу своим поведением.
– Я нездорова, – напомнила она.
Последовавшую нотацию леди закончила суровым запретом младшему сыну когда бы то ни было покидать дом – и в одиночку, и под присмотром. После того как Арчи напомнил, что в понедельник их всех ждут на балу у леди Чамли, мать допустила исключение только для балов и раутов. Рэдклифф был прав, предположив, что вдовствующая графиня сделана из более прочного материала, чем казалось, – как только Арчи начал излагать события всерьез, она умолкла, ловя каждое слово и не перебивая. Под конец рассказа она повернулась к Рэдклиффу, и они обменялись полными ужаса взглядами – так близко Арчи подошел к краю гибели.
– Мы в огромном долгу перед мисс Тэлбот, – строго сказала она обоим сыновьям, – и должны отплатить ей чем только сможем.
Странно, но, услышав это заявление, Арчи встревожился больше, чем несколько часов назад.
– Правда должны? – нерешительно осведомился он. – Чем только сможем?
– Арчи, ради тебя эта девушка рисковала жизнью, – отчитала его мать.
Тот уныло вздохнул. Вскоре она отпустила его, и он, смертельно уставший, с благодарностью удалился.
