Первый факт только вызвал хищную улыбку у Того…
Второй породил неожиданную вспышку гнева – Хэйхатиро выругался.
Негромко, но слышали.
Все уже заметили, что резкая, со склонностью к раздражительности, смена настроений командующего стала особенно… особенно выражаться! Что говорило – адмирал на пределе.
Этому, кстати, способствовал тихий, но на повышенных тонах спор с начальником штаба, считавшим, что не следует выжидать оптимальной дистанции, а следует бить! Бить, пусть беспокоящим, пусть не очень точным огнём, но бить и добиться…
– Комендоры флота микадо всегда отличались лучшим мастерством на больших дистанциях, – шипел Симамура. И далее понёс нечто из сказанного кем-то и когда-то, и уж повторенное и перецитированное, вплоть до штабных «лампасов»: «Стреляйте, стреляйте, и последний снаряд принесёт победу». В общем, в этом духе.
Того прервал этот словесный «фонтан» рыком начальственного авторитета. И отстранившись, молчаливо нахохлился: «Витгефт ещё не скоро доплетётся до Квельпарта. Это факт! Вот только время всё равно на стороне противника! Если Рожественский к тому же всё больше будет отклоняться на вест к порт-артурской эскадре навстречу. Что вполне обоснованно и разумно. Несомненно, мы его догоним и навяжем бой! Но сколько у нас будет времени, чтобы разгромить врага? Подозреваю, что крайне мало».
Так рассуждал японский адмирал, признаться, уж и склоняясь к радикальному мнению своего помощника – попытаться достать «адмирала Арктики» на дальних дистанциях, несмотря на нужду в боеприпасах и такой пугающий ущерб от этих проклятых боеприпасов!
А враг!..
Если смотреть невооружённым взглядом – три русских корабля представлялись бесформенными размытыми силуэтами, не позволяющими определить ни класс, ни тип. И это несмотря на лучшую видимость на восточной стороне горизонта. Но если взять мощную подзорную трубу, то можно даже оценить элементы их боевой раскраски. Особенно тогда, когда они легли на перпендикулярный галс, показав борта.
«Это то, о чём докладывал контр-адмирал Мису, – догадывался Того, – вот поэтому сигнальщики не сразу заметили их плавное смещение. Любопытно».
– Это несёт в себе некую иллюзию – их ка-муф-ляж! – донёсся голос на правильном английском с заявочкой на французскую картавость
[32].
«Сэр Уильям как рыба-прилипала. То приклеится со своими комментариями, то идёт в молчаливом кильватере, выжидая куска пищи… для размышлений, – почти брезгливо стряхнулось с мыслей, – но он прав, к бесам его душу – такое впечатление, что Рожественский опять начал какой-то манёвр! Или нет?!»
– Я так и не пойму, чего он добивается, – снова взвился начальник штаба, добавив по-английски, специально для ушей европейца-советника, – его действия не укладываются в здравомыслие. Он же должен понимать, что слабее, и всё равно…
– Скорей непредсказуемы, – перебив, внёс свою версию Хэйхатиро – тоже не на языке сакур и сакэ.
– А мне кажется, – немедленно подключился британец, правильно поняв лингвистический намёк, – что вся непредсказуемость Рожественского, как и всех русских, от того, что они сами не знают, каким будет их следующий шаг.
– Тем неожиданней для нас, – с чего-то вдруг разозлившись, отрезал адмирал и требовательно спросил у дежурного: – Какова дистанция?
– Меньше шестидесяти.
Что-то подозрительно ёкнуло… вспомнилось, что ранее «палочку» и открытие огня русские «сыграли» на «пятидесяти пяти».
«А если опять?!» – стрельнуло догадкой.
И всё равно, увидев злые глаза начальника штаба капитана 1-го ранга Симамуры, откашлявшись, «упрямый и главный» на мостике выцедил:
– Огонь пока не открывать, беречь стволы. К демонам вас всех…
Три русских корабля легли в поворот единовременно, словно перетекли из состояния «анфас» в состояние «профиль». Этот манёвр неожиданно озадачил японского адмирала – не в западный галс, а наоборот!
Пристрелочный выстрел на далёком «головном» сверкнул практически тотчас!
* * *
– Но почему «левый борт»? – Вскинул брови Коломейцев. – В штабной игре мы…
– Да, – перебил Рожественский, – на бумаге получалось нечто подобное разногалсовой «змейке»! А вы обратили внимание, что Того, стремясь наперерез, оказывается весьма близко на траверзе острова.
– Хм, – оценил конфигурацию Игнациус, – такого подарка, как посадка своего судна на мель, Хэйхатиро нам не сделает. Будет либо прямо переть, либо начнёт отворачивать влево, вынужденный стрелять только из носовых плутонгов. Казематы останутся вне игры!
– Вот именно! В любом случае создать маневрированием равного ответного количества стволов в залпе он не успеет! Так как сам я более двух делать не намерен!
«Ослябя» продолжал быть «головным», дав пристрелочный и выдав данные целеуказания по радио на мателоты. Передача артиллерийских данных с корабля на корабль это не бог весть какое новшество. Даже Витгефт, как мы знаем, использовал этот приём, добившись определённых (неплохих) результатов.
Преимущество отряда Рожественского было в оперативности связи и…
Что ни говори, боевая практика это самая лучшая практика для огневых расчётов, куда включены те самые связисты, и дальномерщики, и быстрый расчёт, и уже «набитые» стрельбовые таблицы.
Пристрелочный был исключительно удачным, дотянувшись до японского флагмана!
Поразить цели на такой дистанции с первого выстрела – это, можно сказать, вообще нонсенс.
Кое-кто это попадание, конечно, списал на случайные причуды баллистики, что не отменяло самого факта. На «пятидесяти» снаряды летят не по прямой, а по полого-навесной дуге, падая на цель под острым углом, и несут свойство поражать не только в борт, но и в палубу!
Стреляли фугасным, поскольку рассчитывать, что на «пятидесяти» бронебойный снаряд пробьёт толстую поясную или барбетную броню, особо и не стоило, тем более шестидюймовый.
Впрочем, палубное железо шестидесятичетырехмиллиметровой толщины изделия Виккерса, как оказалось по факту, вполне поддалось и фугасу.
* * *
Нередко видимая удача для кого-либо и в чём-либо является следствием предварительной подготовки и долгой работы. И тогда всё идёт, как надо и как хочется… и снаряды попадают, куда нужно и даже выше статистической вероятности.
Впрочем, люди, которым просто везёт… везёт, несмотря на легкомысленную пассивность и пренебрежение к очевидному – к таким применимо некое понятие веры с толерантным названием «судьба».
В плане «поберечься» Хэйхатиро Того не предпринимал никаких потуг – торчал во время боя на открытом мостике, тем не менее в известной истории сумев избежать не только смерти (что действительно «гуляла» вокруг него), но и тяжёлых ранений. Что ж… в нашем случае применить к японцу русское слово «везение» будет скорее неуместно. Да и «удача» как-то больше кивает на греческую «фортуну».
