— Он всегда так делает. Всегда меняет решение в самый последний момент. Кто сосчитает всех девушек, которым он обещал, что ничего не случится, а потом в самый ответственный момент менял решение?
Сэффрон была еще трезва и сразу же напряглась. Она никому не рассказывала о ребенке Маркуса, от которого он заставил ее избавиться в ужасной больнице в Швейцарии. Это был самый страшный ее секрет — единственный несчастный случай во всей ее жизни, о котором она действительно сожалела.
— Что ты имеешь в виду. Амариллис?
Мгновенно протрезвевшая Амариллис принялась хитрить:
— Ничего конкретного. Во всяком случае, ничего такого, о чем тебе следовало бы знать.
— Амариллис, расскажи мне, — настаивала Сэффрон; она не сомневалась, что ее мать скрывает что-то важное.
— Забудь, дорогая моя. Я же говорю, что это совершенно не важно. Все это случилось так давно.
— Рассказывай!
Амариллис посмотрела на дочь, залпом осушила стакан водки и вздохнула:
— Что ж, мне кажется, что это неправильно, но раз ты настаиваешь…
Когда Амариллис закончила свой рассказ, Сэффрон встала и направилась в ванную. Там, ее долго рвало, после чего она, ни с кем не попрощавшись, вышла на улицу и в одиночестве побрела через Хокстон-сквер.
Глава 48. Март 1999 года
— Кстати, а сколько продолжался твой роман с Маркусом?
— Мой роман? Ох, Джеми, каким же милым старомодным джентльменом ты можешь быть иногда.
Наш «роман», как ты его поэтично называешь, который сводился к паре-тройке ночей в старинном «Рембрандт-отеле», продолжался две недели. Хотя, нет, даже меньше того — одну неделю. С перерывом на выходные, когда он вернулся к своей жене. Вот и весь «роман»!
— Как странно слышать, что Маркус когда-то был женат. Я не могу представить себе этого. Каждый раз, когда мы оказывались у него в гостях, там были любовницы крестного, но ни одна из них не стала его второй женой.
— Может быть, он не сумел смириться с гибелью первой. Он не очень-то хорошо к ней относился, и мне кажется, что его потом преследовало чувство вины. А потом он исчез. Полностью ушел в работу, и это сильно изменило его.
— Что ты можешь сказать о его жене?
— Люси была прекрасной девочкой. Милая, невинная и доверчивая, свежая, как весенний цветок. Маркус не был достоин ее, он был совсем из другого сословия, но Люси сразу же клюнула на него. Они встречались в клубе «Сторк-Румз»: он расположен позади магазина «Свобода» и до сих пор работает. Там снаружи стоят факелы и красные скамейки. Мы все тогда тусовались в этом клубе. Они там познакомились. Ее пригласил в «Сторк-Румз» какой-то сноб, но Маркус быстро его отшил. Я рассказывала, каким красавцем Маркус был тогда? Отчаянные свинцовые глаза и смуглая кожа. Ему было не больше двадцати шести. Он всегда носил прекрасно сшитый смокинг и выглядел очень привлекательно. Но как только он увидел Люси, все было решено. Ты ведь знаешь Маркуса, он такой нетерпеливый, особенно когда речь заходит о женщинах. У нее не было ни единого шанса.
Он так на нее наседал, хотя со стороны могло показаться, что он годился ей я отцы. Ей едва исполнилось семнадцать. А потом мы вес узнали, что он сделал ей предложение, и отправились в Шотландию на их свадьбу.
— Ты была на свадьбе Маркуса? Первый раз слышу об этом!
— Это произошло еще до того, как ты появился на свет. Держись меня — я тебе еще не такое расскажу.
— И как это было? Я про свадьбу.
Амариллис поморщилась:
— Я не очень-то помню. Мы тогда все нажрались как свиньи. Мы представляли лондонскую компанию Маркуса. Одному богу известно, что соседи Макферсонов о нас подумали — дом был полон герцогов и вельмож, все они были в шотландских костюмах и фраках. А какой у них был дом! Сущий ужас, он больше походил на старинную церковь, чем на жилое помещение. У меня до сих пор мурашки бегают по коже, стоит вспомнить об этом. Никогда я еще не была так рада оказаться снова в поезде.
— А каким тогда был Маркус? Таким же самоуверенным?
— Про него можно одно сказать: он знает, как играть свою роль. Мы все подозревали, что он не из благородных, но в день их свадьбы могло показаться, что он из королевской семьи. Маркус произнес трогательную благодарственную речь, сказал спасибо ее родителям, подружкам невесты и так далее. Просто безупречно. Он всегда схватывал все на лету.
— Забавно, но даже при том, что он мой крестный отец, я ничего не знаю о его происхождении. Я даже не знаю, чем занимались его родители.
— Их не было на свадьбе. Там вообще не было его родственников. Я в этом совершенно уверена — специально спрашивала. Тогда ходило столько историй о том, откуда Маркус родом…
— Я никогда не слышал ни одной из них. Это может показаться странным, но я не могу представить, что Маркус откуда-то родом. Он просто есть. Создается впечатление, что он родился уже взрослым.
— Это были только слухи. Никто никогда его не спрашивал напрямую. Мы все его немного побаивались, уже тогда. Но слухи ходили. Кто-то рассказывал, что его родители живут у моря и что его отец — викарий. Я не могу сказать тебе, правда ли это. Потом еще говорили, что его мать изменяла мужу с египтянином и забеременела — вот откуда его смуглая кожа.
— А почему обязательно с египтянином?
— По этой версии, отец Маркуса был не викарием, а солдатом и служил в Александрии. А его жена влюбилась в местного парнишку — учителя или студента, бог его знает. Но это все только слухи. Ничего нельзя сказать наверняка.
— Сплошная тайна. А Чарли всегда утверждал, что Маркус — еврей.
— Вот с этим я могу тебе помочь. Это неправда, и я тому самый непосредственный свидетель. — Она дико захохотала. — Он тогда был таким проказником. Я частенько говорила ему: «Маркус, ты такой извращенец. Испорченный на корню».
— И как он на это реагировал?
— Соглашался. Он не мог отрицать очевидного. Маркус прожил с женой всего несколько месяцев и потом снова вернулся к старым забавам. Но он был щедр: сначала трах-трах, а потом по магазинам. И всегда покупал мне какие-нибудь драгоценности.
— Почему же вы с ним не поладили?
— Это было довольно трудно. Я тогда еще была замужем за Билли, но никогда не считала себя счастливой. Я ведь не родилась блудницей.
У меня всегда был один парень, иногда случались перехлесты — а кто бы мог устоять? А когда Люси погибла в той ужасной аварии, все закончилось как-то само собой. Должна была родиться Сэффрон, Билли сбежал в Ирландию… Но мы подозревали, что Маркус далеко пойдет. Это было очевидно с самого начала. Он всегда знал, чего хотел. И как только у него появились деньги, он сразу же бросил нас.
— Сестра Чарли — Мэри Джейн — сказала, что он получил все деньги Люси.
