— Разумеется, вы все правы, подозревая молодого лорда Крифа, — сказал Маркус. — Будучи моим старшим крестным сыном, он посчитал своей обязанностью посвятить меня в ваши планы. Это было невероятно любезно с его стороны — я ненавижу сюрпризы.
Если надвигается государственный переворот, лучше знать об этом заранее.
— Да, Маркус, мы и вправду хотели кое-что сказать вам, — начал Стюарт.
— Значит, я не ошибся. Просто не могу дождаться, когда услышу это. Если честно, я даже волнуюсь. Стало быть, вы решили повеселить меня за праздничным ужином. Собственно, почему бы и нет — прилететь сюда моим частным самолетом, жить в моем доме, есть мою еду, пить мое вино и потом обложить хозяина со всех сторон… Поделом мне, что пригласил вас в гости!
— Проблема не в вашем доме и даже не в вине… — снова попробовал начать Стюарт.
— Спасибо и на этом! А я уж думал, что вам что-то не понравилось. Боялся, что домики для гостей показались вам неуютными или еще что-нибудь. Постели слишком жесткие… Душ слишком слабый… — Он выдержал короткую паузу и пристально посмотрел на крестных детей …сидевших за столом. — Вот что я вам скажу, — продолжил он, — прежде чем вы обрушите на меня поток упреков, не лучше вам взглянуть на себя? Давайте попробуем представить, насколько хорошо ваш крестный отец узнал вас за последние сорок с лишним лет. Мы встречались в каждом из моих домов, практически по всему белому свету. Теперь я могу однозначно высказаться о ваших характерах и способностях. Попробуем…
Стюарт чувствовал себя беспомощным. Он сразу же уступил инициативу Маркусу, и тот устремился вперед всей своей безудержной мощью. Он смотрел на крестных детей, пытаясь решить, с кого начать.
— Абигейль. Почему бы нет? Ничем не лучше и не хуже всех других. Что же я думаю о мисс Форрест Роздейл, бывшей Темпл, урожденной Шварцман? -
Он посмотрел на Абби с задумчивой ненавистью, от которой у нее по спине побежали крупные мурашки. — Для начала заметим, что она, пожалуй, самая умная из всех моих крестных детей — и это уже немаловажно. Она много знает о современном искусстве. Достаточно трудолюбива, но никогда не переработает. Унаследовала от своего отца некоторые принципы деловой этики, но, к счастью, не взяла ни капли его грубости. Однако при дальнейшем рассмотрении ее образ уже не кажется таким привлекательным. Что она представляет собой как любовница? Рискну предположить, что чуть ниже среднего. Собственного опыта не имею: еврейские принцессы не в моем вкусе. Получается, Абигейль, что ты единственная из моих крестных дочерей, с кем я никогда не спал. Думаю, было время, когда ты об этом горько сожалела. В этом смысле все твои мужья, и бывшие и теперешние, знают о тебе больше, чем я.
Маркус оглядел собравшихся за столом, желая понять, как им нравился его набросок образа Абби. Мэри и Абигейль стали пепельно-бледного цвета. Все замерли.
— Но твое психологическое состояние, разумеется, далеко от идеала и всегда было не из лучших. Если честно — у тебя в голове настоящая каша. Мне кажется, что впервые твое чувство ко мне дало себя знать после каникул в «Лифорд-Кей». Если не ошибаюсь, это все продолжалось пять лет. Ты всегда просила соединить тебя с моим номером в отеле и, когда я отвечал, бросала трубку. Возмутительно! Я не могу обвинять тебя одну, ведь ты американка, а у вас у всех проблемы с головой, а потом еще случился несчастный случай с твоей дочерью — он окончательно выбил тебя из колеи. Разумеется, это уважительная причина, чтобы ненавидеть меня: с одной стороны, я убил твою дочь, с другой — отказался отвечать на твою страсть.
Я не прав? Не утруждай себя ответом, он и так всем ясен.
Он замолчал и отхлебнул из бокала. Абби дышала глубоко и часто, на какой-то миг всем показалось, что Форрест готов встать и сказать что-то в защиту жены, но Маркус остановил его одним взглядом.
— Кто следующий? — сказал Маркус. — Мэри! Ах, да. Мэри. Мисс Мэри Гор, в девичестве Меррет. Смелая, добрая, самоотверженная Мэри. Пример для всеобщего подражания. Сообразительная, воспитанная — словом, эталон. Может быть, кому-то она покажется скучноватой, но, уж конечно, она самая трудолюбивая из моих крестных дочерей. Ее успехи стоят особенно многого с учетом транспортных проблем и невозможности отца семейства принимать участие в ее заботах. Она всего добилась сама. Молодчина, Мэри! Но вы спросите меня: неужели этот практически идеальный образец современной женщины действительно лишен недостатков? Нельзя ли упрекнуть ее в неискренности, бесхарактерности? Даже банальности? Но не попадайтесь на эту ее удочку. Она, несомненно, способна на сильное чувство: достаточно представить, как сильно она ненавидит меня. Она обвиняет меня в гибели мужа и увольнении ее бестолкового отца — но это только полправды! Истинная причина ее ненависти в том, что она считает меня отцом своей увечной дочери. Думаю, вы удивлены. Этот паралитик — мой ребенок. Спросите Мэри, если не верите мне, — посмотрите, будет ли она отрицать. Но даже и это еще не все. Она готова убить меня за то, что я был лучшим любовником в ее жизни. Она проклинает себя за то, что осквернила память о своем муже всего через пару недель после его похорон…
С победоносным видом он оглядел сидящих за столом.
— Теперь было бы логично перейти к Сэффрон… Бедной, прекрасной, потерянной, невостребованной Сэффрон. Очень симпатичная девочка. С тех пор как ей исполнилось шестнадцать лет, ни одна женщина не могла сравниться с ней. Сэффрон первой из моих крестных дочерей стала моей любовницей. Мы все тогда были немного влюблены в Сэффрон — Джеми, Чарли, Стюарт, разве не так? Я никогда не был горд больше, Сэфф, чем когда мы шли с тобой в ресторан и половина посетителей таращилась на тебя, завидуя засранцу Маркусу Брэнду, который может затащить в постель такую девчонку. Они не знали, что там ты была так себе — слишком красивая, чтобы стараться. Это случается с привлекательными женщинами. Уродины создают репутацию Британской империи. Но даже несмотря на это, я никогда не мог насладиться Сэффрон сполна. Ты всегда напоминала мне свою мать: яблоко от яблони недалеко падает. Не так ли. Амариллис? Как вы с Сэффрон похожи… Путешествуете от одного мужчины к другому, от одного папика к другому — вот вся ваша жизнь. Еще патологическое пристрастие к выпивке и наркотикам… Я всегда старался положить этому конец. Сэффрон. теперь ты сомневаешься в моей искренности, и именно в этом причина твоего враждебного настроя. Ведь недавно ты узнала, что я твой отец. Почему Амариллис решила, что настало время нарушить столь длительное молчание именно теперь, я могу только догадываться. В свою защиту могу сказать одно: когда ты занимала место моей любовницы, я никогда не воспринимал тебя как свою дочь. Как любовницу — пожалуйста, как крестницу — иногда, как дочь — ни разу, ни единой секунды.
Я никогда не вспоминал об этом. Кроме одного несчастного случая, когда ты непредусмотрительно забеременела и мне пришлось как можно скорее разбираться с этой проблемой. Теперь, уверен, ты понимаешь, что это действительно было очень важно. Это был единственный случай, когда ты была для меня не просто любовницей, но и дочерью. Вот и все.
Атмосфера за столом накалялась все больше. Никто из крестных детей не решался прервать Маркуса или поднять глаза на Сэффрон. Тайские креветки лежали нетронутыми на столе — небольшие розовые трупы на дорогих блюдах. Свечи мерцали внутри стеклянных стаканчиков, отбрасывая длинные тени по террасе. Мэри от напряжения начала рвать салфетку на тонкие полоски. И только Дик Матиас потягивал мартини.
