Под ее собственным именем, а также под псевдонимом Мэри Уэстмакотт по-прежнему выпускается много детективов, уже вышло полсотни – и выйдет еще почти столько же. Большим успехом пользуется роман 1962 года «И в трещинах зеркальный круг» с участием мисс Марпл. Довольны и читатели, и критики, и сама Мэри Уэстмакотт, то бишь Агата Кристи, которая похвасталась Корку со свойственной ей самоиронией: «Очередной шедевр Агаты Кристи».
В ее романах шестидесятых годов звучат новые темы: возмездие («Немезида», 1971), дом для престарелых («Ночная тьма», 1968), подделанное завещание («Вечеринка на Хэллоуин», 1969), давние, забывшиеся преступления, то, что у англичан называется «скелет в шкафу» («Слоны помнят долго», 1972).
Пробует себя в новых жанрах: по ее роману «Хикори-Дикори» (1955) ставится мюзикл, где в роли Пуаро блеснул Питер Селлерс, выступает также в несколько непривычном жанре театральной трилогии: «Вечер на берегу моря», «Крысы», «Пациентка».
Просматривает свои старые, давно написанные стихи, посылает их Корку:
«Лучше всего, если они будут у Вас, а то в моем возрасте покинуть этот мир ничего не стоит, причем быстро и неожиданно. Бывают ведь аварии на дорогах, инфаркты оттого, что делаешь то, чего нельзя, например, бегаешь взад-вперед по лестницам или открываешь дверь какому-нибудь длинноволосому юному джентльмену, который исключительно смеха ради огреет тебя чем попало по голове. Вы же, всплакнув на моих похоронах и договорившись с членами моей семьи, предадите эти стихи огласке».
Помимо криминальных романов и пьес, Агата начинает в послевоенные годы писать мемуары: солидный возраст – под шестьдесят – сказывается; мемуары под старость пишут многие. Война еще не закончилась, а она уже дописывает ностальгические воспоминания об Алеппо, Нимруде, Мосуле, Пальмире, о жизни на раскопках; эти мемуары – они вышли в июне 1945 года – она посвятит «Максу, вернувшемуся с войны», Максу, с которым Агата была разлучена несколько лет; отсюда и трогательное название этих воспоминаний: «Приезжай расскажи, как ты живешь». Рассказать есть что.
«Что ни день – песчаные бури или проливные дожди, – пишет она в середине пятидесятых Корку из Багдада. – Но мы набрели на многообещающее место и копаем, копаем… Что только не находим: каких-то крылатых джиннов и дьяволов, а вчера извлекли на поверхность нечто из слоновой кости и обугленного дерева. Теперь все эти сокровища любовно очищаем от песка и грязи».
В эти же годы Агата задумывает и «Автобиографию», о чем еще будет сказано.
В семье также немало изменений. Макс теперь не только занимается раскопками в Ираке, но и преподает. Розалинда, прожив несколько лет вдовой, выходит замуж во второй раз: ее муж, Энтони Хикс, по профессии юрист, преподает тибетский язык и санскрит в Школе восточных и африканских исследований; человек он, безусловно, яркий, одаренный и – что немаловажно – с очень хорошим, покладистым, в отличие от своей жены, характером.
В эти годы Агата теряет свою 70-летнюю сестру, а Макс – 80-летнюю мать. Самой Агате умирать еще рано, но в свои шестьдесят два она сильно сдает: прибавила в весе, плохо слышит и видит, распухают лодыжки, трудно ходить. Увидела свою фотографию (опять фотографию!) в «Пари-Матч», расстроилась – и отшутилась, чувство юмора не отказывает ей и в старости:
«Когда видишь себя анфас, то (слава богу!) не представляешь, какой у тебя ужасный вид, – пишет она Корку. – Нет ничего хуже, чем когда тебя снимают в профиль».
В сентябре 1952 года, находясь в Гринуэе, она падает на руку и ломает запястье, что самым непосредственным образом сказывается на ее давно отлаженном творческом процессе. Работать на пишущей машинке королева детектива больше не может – теперь она не перепечатывает написанное от руки, не диктует текст, как раньше, секретарю, а наговаривает его на диктофон, в который «играет», прямо как Роджер Экройд перед убийством.
По вечерам читает вслух мужу, дочери, зятю и внуку роман «Зернышки в кармане» (он выйдет годом позже). Садится в свое любимое старое кресло с прямой высокой спинкой, зажигает у себя за спиной торшер, набрасывает на плечи плед, берет блокнот и длинный, остро очиненный карандаш, чтобы по ходу чтения делать в блокноте пометки и поправки, по-старушечьи приспускает очки – и медленно, негромко, но внятно читает рукопись главу за главой. Домочадцы же должны догадаться, кто убийца. Победительницей чаще всего становится Розалинда – в семье она самая сообразительная. И самая пристрастная: разгадка настолько проста, примитивна, заявляет она матери, что ее отгадает любой, самый простодушный читатель. Первыми из игры выходят Макс и Мэтью; внук убегает играть в свой любимый крикет – кто убийца, его мало волнует; Макс же, пригревшись у камина и не докурив сигару, крепко засыпает.
Об этом внутрисемейном соревновании Агата, смакуя свои любимые топленые сливки, увлеченно рассказывает Сондерсу в «Карлтон-Грилле». Когда же обед подходит к концу и подают кофе, она достает из сумки бумажный пакет и кладет его на стол перед режиссером. «Это вам, – говорит она, – только не открывайте, пока не придете в офис». И с этими словами, попрощавшись, выходит из-за стола. В конверте – рукопись пьесы, которая раньше называлась «Три слепых мышонка», а теперь – «Мышеловка».
Ее премьера в постановке Питера Сондерса состоялась 6 октября 1952 года в Королевском театре в Ноттингеме. Потом пьесу ставили во многих городах Англии: в Оксфорде, Манчестере, Ливерпуле, Ньюкасле, Лидсе, Бирмингеме и, наконец, в Лондоне, и везде спектакли пользовались неизменным успехом.
На ноттингемскую премьеру Агата не попала, о чем очень – по крайней мере, на словах, – жалела.
«Не волнуйтесь, – успокоил ее Сондерс. – Мой прогноз: “Мышеловка” наверняка будет идти больше года, месяцев четырнадцать, не меньше».
Ни Агата Кристи, ни ведущий актер ноттингемского театра, тогда молодой еще Ричард Аттенборо, оптимизма режиссера не разделяли. Аттенборо считал, что через три месяца, самое большее через полгода, пьеса сойдет со сцены. Агата Кристи рассчитывала на полгода, от силы – месяцев на восемь.
«Пьеса будет иметь успех, пусть и недолгий, – обнадежила она, побывав на спектакле, Сондерса. – Четырнадцать месяцев она, конечно, не продержится – восемь самое большее. Хотите пари?»
Пари не выиграл никто.
«Мышеловка» – действие которой происходит в отрезанном от мира затрапезном пансионе Монксуэлл-Мэнор, где в убийстве подозреваются все постояльцы, и, как часто бывает у Кристи, не виноват ни один из них, – идет, при переполненных залах, и по сей день. 70 лет – абсолютный мировой рекорд.
Глава двенадцатая
«Не ощущаю себя писателем»
1.
Спустя несколько лет, 13 апреля 1958 года, в столичном отеле «Савой» в ознаменование двухтысячного спектакля «Мышеловки» состоялся прием, названный прессой «Ночь тысячи звезд». Агата Кристи, звезда первой величины, к тому же почетный гость, пришла на полчаса раньше назначенного времени – и метрдотель ее не пустил: сбор гостей, сказал он, преграждая путь знаменитой писательнице, автору семидесяти романов, пятнадцати пьес и более сотни рассказов, переведенных на сто с лишним языков, начнется только через двадцать минут. «Качать права» Агата не стала – это было не в ее обыкновении; она молча, не говоря худого слова, ушла – и вернулась ровно через полчаса, как ей было велено. Подозреваю, с каким удовольствием она бы, воспользовавшись принципиальностью вышколенного метрдотеля, не возвращалась вообще – ведь она прозревала свою незавидную участь: сначала целый час встречать гостей, а потом еще выступать с речью… В «Автобиографии» она с присущей ей прямотой напишет:
