«Людям трудно понять муки той, кто не может себя заставить войти в магазин и стискивает зубы, прежде чем сказать хоть слово на шумной вечеринке. Но в тот день ушла я вовсе не из робости. У меня было такое чувство, будто я притворяюсь той, кем в действительности не являюсь. Даже сегодня я, по правде сказать, не ощущаю себя писателем. У меня по-прежнему такое чувство, что я лишь строю из себя писателя».
Разрезая в том же «Савое» деревянным мечом гигантский торт, Агата Кристи вновь, как это ей свойственно, преуменьшила свои немалые достижения:
«Порой я и в самом деле не верю, что я – это я, – сказала она журналистам. – Не верю, что такое происходит со мной. Мог ли такой человек, как я, предвидеть, что из этого рассказа получится пьеса, которая не сходит со сцены десять лет?»
Не сходит со сцены – и пользуется невиданным успехом. Туристы, собирающиеся посетить Великобританию, заранее, еще находясь дома, заказывают на «Мышеловку» билеты. На скачках в Эксетере Агате вручается Кубок мышеловки. Один из самых верных и горячих поклонников дарит ей крошечную серебряную мышку, которую Агата будет до смерти носить с собой.
Имя ее поклонникам в эти годы – легион, причем легион международный. Они заваливают мировую знаменитость сотнями писем и просьб, порой самых неожиданных. Водитель поезда из Греции уточняет, сколько стоит обед в вагоне-ресторане Восточного экспресса. Преподаватель английского языка из Франции спрашивает разрешения напечатать отрывки из сборника рассказов «Подвиги Геракла» в учебнике английского языка. Японский инженер наводит справки о биографии мисс Марпл. Отметился и наш соотечественник: директор свердловской киностудии просит прислать полный список опубликованных ею книг…
Точно так же не могла она предвидеть, что из другого рассказа, «Свидетель обвинения», тоже получится прекрасная пьеса – и вдобавок знаменитый фильм с Марлен Дитрих. Питеру Сондерсу понадобилось немало времени, чтобы уговорить Агату переделать рассказ, написанный в уже далеком 1948 году, в пьесу. «Вот сами и переделывайте, раз считаете, что у этого рассказа есть потенциал», – сказала режиссеру Агата; однако, убедившись, что у Сондерса ничего не получилось, взялась за дело сама. Переписала, уехав в очередной раз в Багдад, концовку, где действие теперь происходило в здании суда, и отправила пьесу Сондерсу в Лондон дипломатической почтой; Корку же написала:
«Будем надеяться, что пьеса не окажется нелепой причудой Сондерса. Боюсь, однако, что ничего хорошего из этой идеи не выйдет; Сондерс обречен».
Вышло.
Все билеты на премьеру «Свидетеля», которая состоялась 28 октября 1953 года в Ковент-Гардене, в театральном зале «Зимний сад», рассчитанном на полторы тысячи мест, были распроданы в одночасье. Занавес опустился – а зал, наоборот, поднялся, и устроил автору, скромно сидевшему в амфитеатре, десятиминутную овацию. «Кто бы мог подумать!» – шепнула Сондерсу, выходя из зала, Агата, которая потом, спустя много лет, будет вспоминать этот вечер:
«Я была счастлива, невероятно счастлива, особенно от того, что так много аплодировали. Да, спектакль запомнился, я до сих пор горжусь им. Время от времени я раскрываю сундук с памятными мне вещами – и извлекаю оттуда программку спектакля, смотрю на нее и говорю себе: “Да, вот это был вечер! Всем вечерам вечер! Даже не верится”».
Удивительно: на ее долю выпало столько успеха, а она так к нему и не привыкла.
Пресса тоже осталась довольна.
«Головокружительный успех!» («New York Herald Tribune»)
«Справедливость восторжествовала. Мы одобрительно киваем, когда миссис Кристи говорит нам: “Неужели догадались?” А потом неуловимым движением смешивает карты – и мы убеждаемся, что ткнули пальцем в небо». («Guardian»)
«Решение суда присяжных в третьем акте – это только самое начало; наберитесь терпения, вас ждет еще много неожиданностей». («Observer»)
Рецензент «Observer» прав: читателя и зрителя вплоть до последней сцены ждет немало совершенно непредсказуемых неожиданностей. В самом деле, кто бы мог подумать, что обаятельный, простодушный, вызывающий всеобщее сочувствие и не вызывающий ни малейших подозрений Леонард Воул – действительно убийца, а его жена, которая производит неопровержимое впечатление коварной и жестокой лжесвидетельницы, пыталась, оказывается, не оговорить мужа, а спасти его от виселицы. Иностранка с нацистским прошлым («Народ, партия!») Ромэйн Хейльгер – не свидетель обвинения, как все думают, а свидетель защиты. Поди догадайся!
После нью-йоркской премьеры, состоявшейся годом позже, «Свидетель» удостоился учрежденной Союзом нью-йоркских театральных критиков премии «Лучшая иностранная пьеса года», а ведущие актеры Фрэнсис Салливан и Патриция Джессел (Леонард и Ромэйн) завоевали «Оскары» за лучшую мужскую и женскую роль.
Удостоился «Свидетель обвинения» и монаршей похвалы. Совсем юная (теперь в это трудно поверить) Елизавета II и герцог Эдинбургский побывали на спектакле, игравшемся в Королевском репертуарном театре в Виндзоре. Елизавета из озорства (вспомним «Римские каникулы») прямо во время спектакля пересела из королевской ложи в партер, громко аплодировала, а когда Агату представили ее величеству, обласкала ее, сказав, что не в состоянии заснуть, если не прочтет перед сном хотя бы несколько страниц «Десяти негритят» или «Убийств по алфавиту». Годом позже королева Англии наградит «королеву детектива» орденом Британской империи (со временем и Макс Мэллоуэн за свои археологические изыскания получит такой же). «Непубличная» Агата была, конечно, польщена, но верна себе:
«Самый большой недостаток ордена Британской империи состоит в том, что приходится отвечать на нескончаемые поздравления».
И в этих словах королевы детектива, как мы уже не раз убеждались, нет ничего смешного или парадоксального; новоявленному орденоносцу можно только посочувствовать.
2.
Голливуд, разумеется, не мог пройти мимо пьесы с таким кассовым успехом. В 1957 году компания «Metro-Goldwyn-Mayer» пригласила для участия в фильме по «Свидетелю» звезд первой величины, которые, как звездам и полагается, прежде чем дать согласие, капризничали и требовали баснословные гонорары. Предвидя немалую прибыль, «MGM» торговаться не стала – и в фильме снялись лучшие из лучших. Не был обделен никто: Тайрон Пауэр – гонорар 300 000 долларов; Марлен Дитрих – 100 000 долларов; только Чарльз Лоутон, хотя у него была самая большая роль, не дотянул до шестизначной цифры – 70 000.
Отношения Агаты Кристи – как и многих других известных писателей, таких как Пэлем Гренвилл Вудхаус или Фрэнсис Скотт Фицджеральд, – с Голливудом не сложились. Начало этой взаимной неприязни датируется 1961 годом, когда в «Metro-Goldwyn-Mayer» вышел фильм «Убийство, сказала она» по роману Кристи «В 4:50 с Паддингтона», где роль мисс Марпл исполняла Маргарет Резерфорд.
«По чести сказать, откровенно плохо! – пишет Корку Агата, посмотрев фильм. – Впрочем, сказать об этом начистоту Маргарет Резерфорд я не решилась. Отсутствует динамика, нет ощущения, что на экране что-то происходит, тебя задевает. Непонятно, почему “MGM” выбрала именно этот – трудный для создания сценической версии – роман. Сценарий плох (я бы написала лучше), режиссерская и операторская работа – тоже не ахти… Не зря ж я все эти годы держалась от кино подальше. “Десять негритят” никуда не годятся, “Паутина паука” – еще куда ни шло, “Свидетель” был, не спорю, хорош… Но я не расстроилась – примерно этого я и ожидала».
