– Ты вот что, Михайло. Приводи всех к нам, пусть вместе с моим наследником учатся. Грамоту осваивают, в игры играют, да и стол делят. Все тебе забот меньше будет.
– Велика честь, государь, – поклонился большим обычаем Рожков. – Да только не по чину мне она!
– Пустое. Здесь местничать некому, а если бы кто и вздумал, ему бы враз небо с овчинку показалось! Ты лучше вот что мне скажи. Много ли среди полоняников сирот?
– Хватает, надежа. Одних сюда детьми приволокли, у других родители в неволе померли, а кто и здесь родился.
– Вот-вот. И куда они теперь?
– Как бог даст. Кого казаки к себе возьмут, кого еще куда. Не в монахи, так в скоморохи.
– Нет, так дело не пойдет! – покачал я головой.
– А что делать?
– Да ничего особенного. Собрать их всех вместе и держать под присмотром. Есть ведь воины увечные, которым еще рано в бой идти, вот пусть и присмотрят за мальцами. А как в Москву прибудем, я им дело найду. Кто побойчее да поспособнее, пойдет в царскую школу на казенный кошт, других ремеслу обучим. Но это еще не скоро будет, а пока найди людей, кому это доверить можно. Чтобы дети от их заботы с голоду не околели.
– Я могу взяться, государь.
– Нет, Михайло. Во всяком случае, не сейчас. Прибудем в Москву, коли пожелаешь, дам тебе такое поручение, а теперь ты мне рядом нужен. Сыщи или из ратных, или из полоняников знакомых.
– Как повелишь, надежа, – не стал отказываться Рожков. – Все выполню, не сомневайся.
– Теперь ты, свет Федор Семенович, кавалер Панин, – подозвал я своего бывшего рынду. – Возьмешь половину галер, а на них свой полк и отряд Татаринова. Пойдете вдоль кавказских берегов. В серьезные драки не ввязывайся. Людей и корабли береги. Заодно каждый час используй для учебы. Отдаю тебе три наши галеры, в том числе лучшую – «Двину».
– Благодарствую за доверие, ваше величество! – гаркнул расплывшийся в улыбке Федька.
– Успеешь еще поблагодарить, – поморщился я. – Слушай дальше. Селиверстов, может, еще и небогато опыта накопил, но все же больше твоего. Поэтому ты к нему прислушивайся. Мужик он дельный.
– Помилуйте, государь, какой же мужик, когда он из новгородских боярских детей?
– Разбаловался ты, Федя, – строго посмотрел я на него. – Царя перебиваешь, ценные указания не слушаешь!
– Простите, ваше величество, – смутился полковник. – Это не со зла…
– Знаю, потому и терплю тебя, бестолкового! Так вот, Селиверстов – муж дельный и в бою не плошает. Опять же, Петерсон его хвалит. В общем, ты меня понял… На чем я остановился? Ах да! Главная твоя цель – захват купеческих судов и фелюг. Чем больше, тем лучше. Людей бери с запасом для призовых команд. Полоняников, где сможешь, выручай. Выйдет разорить да сжечь крепости, делай. А не выйдет, и черт с ними. Не теряй времени, иди дальше. На все про все тебе – десять дней. Не больше! Запомни, Федя! Как срок выйдет – возвращайся обратно. И лучше прямиком сюда через море, так и быстрее выйдет и безопасней. Одним словом, чтобы через две недели был тут.
– А ты, государь?
– Я на запад пойду. Сначала Варну пощупаю, потом… посмотрим…
– Я так понимаю, главное наше дело собрать больше парусников, чтобы добычу и людей вывезти до Азова?
– Правильно понимаешь. Заодно и торговлю туркам попортим. Что им убыток – то нам радость! Утащить отсюда надо все, до чего сможем дотянуться. И людей, и пушки, и скотину, и зерно, и вино, и кожу. Да и торговый флот нам не помешает свой. Как думаете? – Я довольно подмигнул соратникам.
– Но сколько мы скотины так сможем увезти? Тут одних лошадей тысячи тысяч. А уж овец и коз…Не лучше ли…
– Эх, Федя, снова ты поперек батьки лезешь! – погрозил я ему пальцем. – Не надо, как лучше, надо, как приказано! Пойми, чтобы сушей такую прорву скота угнать, потребуется всех татар, способных держать оружие в руках, под корень извести. А до тех пор о том и думать нечего. Одна суета. Вот в море мы пока хозяева. Будем этим пользоваться!
Закончив с Паниным, я вернулся к его бывшему командиру.
– Корнилий, ну, рассказывай, как там твои черкесы?
– Дело движется, государь. Можешь сам посмотреть, как идет учеба.
– А давай, – согласился я. – Отчего бы не прогуляться?
По дороге Михальский поведал мне, как все начиналось:
– Из числа пленных горцев почти две сотни – дети, еще триста девиц. Вышло без малого пятьсот взрослых мужчин. Выкликнул из них, кто воинского сословия люди. Вышло около трех десятков. Потом спросил их всех, кто, мол, умеет сражаться и считает, что преискусно владеет оружием. На этот раз откликнулось большинство, за вычетом, быть может, полусотни опустивших глаза и склонивших головы. Эти, видно, из холопов. Таким черкесы оружие в руки не дают. Сказал – самым умелым и ловким наездникам, стрелкам и рубакам найдется место в новом царевом Кавказском драгунском полку. Кому по нраву больше море – могут пойти на службу во флот его царского величества. Оставшиеся – в пешие стрельцы. А кому война не по нраву, станут податными людьми – ремесленниками или землепашцами. Но прежде каждый должен будет доказать, что достоин чести стать ратником.
– И что дальше? – заинтересовался я.
– Вышел мне навстречу невысокий стройный молодец. Гордый, голову высоко держит, шаг легок, словно танцует, движения уверенны, спина прямая. И говорит: «Я уорк из рода Индароко, зовусь Темруко, сын Инжара. Дай мне в руки лук, и клянусь, никто не сможет сделать выстрел лучше моего»!
– И что, так хорош?
– Умел, ничего не скажу. Да только тем часом заглянул ко мне наш кавалер Федор Панин. Посмотрел он на ту стрельбу и, ни слова не говоря, вынул из саадака свой лук и давай садить. Я о его ловкости в этом деле давно знаю, но прежде таково он не мог, головой ручаюсь. Откуда что и взялось, словно бес вселился… Потом Федя к приунывшему черкесу подошел, обнял его за плечи и сказал: «Ты хороший стрелок, но всегда помни, не хвались сам, пусть за тебя говорят другие». И ушел.
– Забавно. А с детьми что решил?
– Тех, что постарше, в полк заберу, пусть прислугой будут, коневодами, заодно и воинскому делу обучаются. А совсем малых девкам черкесским на попечение отдал.
– Слышал, что я Рожкову приказал?
– Да, ваше величество. – Михальский придержал коня и, указав перед собой рукой, сказал: – Вот мы и приехали, государь.
На широкой, но не слишком ровной площадке разбитые на десятки и полусотни, одетые кто во что горазд, но в основном по-татарски, видимо успев поживиться в сундуках бывших хозяев. Кое-кто, правда, в своем – бешметах или черкесках и лохматых шапках. А вот газырей нет ни у кого. Впрочем, их еще, кажется, не придумали. Со временем надо будет озаботиться и «изобрести».
Часть бойцов обучалась ружейным приемам. В смысле быстро заряжать, вздваивать ряды, палить «первая шеренга с колена, вторая стоя». Получалось, прямо скажем, весьма так себе, но это дело наживное. К тому же запаса новейших кремневых мушкетов и фузей у нас не было, так что пришлось вооружать горцев трофеями. А с фитильными карамультуками эти экзерциции не столь эффективны.
